Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Показательно для понимания того, что произошло в советской России в конце восьмидесятых – начале девяностых, для понимания особенностей уникальности нашей антикоммунистической контрреволюции, и то, что ее символом, ее духовным вождем оказался не русский православный патриот, не убежденный антикоммунист Александр Солженицын, а социалист и убежденный космополит Андрей Сахаров. Символично то, что решающую роль и в организации первой легальной советской оппозиции в рамках Съезда народных депутатов СССР, и в организации первой легальной оппозиционной партии сыграл именно так называемый «кружок Андрея Сахарова», на самом деле – кружок его последней жены Елены Боннэр, кружок «шестидесятников», интеллигентов-марксистов, исповедующих ценности так называемого еврокоммунизма. Все идеологи и вожди нашего так называемого «демократического движения», сыгравшие решающую роль в опрокидывании коммунистической номенклатуры, были убежденными марксистами и никогда этого не скрывали. Наверное они потому и победили в ходе борьбы за власть в момент распада, одержали верх над патриотами-почвенниками, объединившимися вокруг ГКЧП, что были, в отличие от коммунистов-патриотов, настоящими левыми, владеющими тактикой революции, умеющие в нужный момент в нужном месте обеспечить решающее превосходство в силах.

11 или 12 ноября 1989 года, точно не помню, летел рядом с Леонидом Баткиным, главным идеологом «межрегиональной группы», из Милана в Москву. Вместе с нами на конференции в Бергамо был священник Александр Мень. Но он остался на несколько дней в Италии, чтобы погостить в Венеции дома у Витторио Страда, организатора нашей поездки. И одновременно с Леонидом Баткиным из свежего номера «МН», который в те времена раздавали в самолетах Аэрофлота, узнаем о подробностях крушения Берлинской стены и одновременно крушении «первого социалистического государства на немецкой земле». И Леня, в пол-оборота поворачивается ко мне и произносит поистине историческую фразу: «Оппозиция ГДР победила при помощи нескольких десятков тысяч человек, собравшихся на митинг, мы же в Москве выведем на улицы миллион манифестантов. И номенклатуре тогда будет конец».

Как оказалось, достаточно было вывести несколько тысяч москвичей на защиту Белого дома, несколько тысяч не согласившихся с введением военного положения в Москве 19 августа 1991 года, и коммунизм рухнул вместе с державной имперской Россией.

Разрушение идейного и политического монолита коммунистической России шло не за счет реванша русского государственного духа и православной веры, не за счет изживания марксистского утопизма, как надеялись русские философы, а наоборот, за счет реанимации идеалов коммунистической справедливости и ленинской ненависти к «империи».

§ 2. Идейная борьба в условиях железного занавеса