Перевернутая карта палача

— Ягнятину. Требую использовать хотя бы три сорта перца и базилик, да. Вы готовите целиковых ягнят в глиняных кувшинах?

— Эээ… мы учитываем пожелания, — икнул слуга, отчаявшись понять происходящее.

— Следует готовить, пусть математики учитывают. Но если мы заговорили о счёте, то приготовьте трех… да, пока довольно и трех, слегка подкрепиться. — Лоэн остановился на верхней ступени и перегнулся через перила. — Я готов ждать, но мясо должно быть безупречно, — вервр шевельнул ноздрями, наклонил голову, вслушиваясь. — У вас ягнята трех пород, есть жесткошерстные перестарки, два в крайнем загоне отвратительно худы. Так учтите: меня интересуют исключительно…

— Я, кажется, понял, славнейший ноб, — склонился слуга, сломленный напором.

— Томление, но никак не обугливание! Сок, но не сухость и спешка. Больше лука. Вино прежде показать мне, я выберу, что годно для готовки и что для стола, — воздев палец, грозно добавил Лоэн. Зрачки полыхнули алостью, вервр выпрямился, блаженно вздохнул и покинул лестницу, шелестя под нос: — Стоило, возможно, заказать хотя бы четырех? Нет, разочарование раздавит меня… Лучше добрать впечатления десертами, ммм… а если тертую с чесноком сырую баранину? Не особенно мягкую, я в данном случае предпочитаю ощущать на зубах мясо, а не кисель. Нет! Нет, от сырого я слегка озверею. Или — не слегка?

Ул обреченно тащился за вервром и думал с холодным ужасом, что баранина, того и гляди, обойдется в свой же вес золотом. Откуда взять золото? Откуда…

Он уткнулся носом в спину замершего на полушаге Лоэна.

— Сыр, — промурлыкал обезумевший вервр. — Даже не предложили? Дикари…

По лестнице, догоняя незваных гостей, застучали торопливые шаги. Ул обернулся, ожидая чего угодно, например, хозяина заведения с головкой сыра в зубах — и увидел повара. Красный, потный, шарообразный мастер кухни азартно подергивал ножом, годным для фехтования. Мастер был пропеченный до сплошного смуглого румянца, он умильно взирал на гостя пуговками угольно-черных глаз, занимающих на мясистом лице меньше места, чем вообще возможно.

— Вы знаете древний рецепт моего родного заморья, дозвольте спросить, ноб? — восхитился повар гортанно, быстро и невнятно. Говор выдавал иноземца, пусть и прожито в княжестве Мийро так много лет, что слова надежно встают на положенные им места, а поклоны не нарушают традиций общения с нобами. — Осмелюсь мечтать… Вдруг вас воодушевит уварка с цельного барашка? Никто здесь не понимает прелести такого блюда. Хэй-на, густейший жир, важно избрать без ошибки теплоту подачи. У вкушающего должна быть привычка ко вкусу. А?

Повар свел руки, показывая ничтожных размеров плошку, и заискивающе улыбнулся, надеясь на понимание. Лоэн тихо, счастливо вздохнул вместо ответа. Ул тоже вздохнул, заранее прощаясь с честностью: без воровства аппетиты дракона не оплатить… И, похоже, первой жертвой станет Сэн, его золотые плетёнки-сомы лежат понятно где и досягаемы. Стыдно? Очень!

— Малыш, я ведь обязан тебе на данный момент? — усмехнулся в ухо шелестящий голос. — Ты плохо слушал сказки. Драконы и золото неразделимы. Я знаю два десятка примитивнейших способов получения этого металла и куда больше — сложных, изящных. Но ты уже понял всё относительно срока выдержки всего урожая вопросов, да?

Ул дернул подбородком, конвульсивно и немного испуганно. Снова никто, кроме него, не расслышал сказанного. Зато Ул от голоса вервра испытал теплое волнение, резко сменившееся покоем. В ушах зазвенело, в глазах поплыло… Руки Лоэна придержали плечи и бережно, но строго направили малосознательного Ула, куда надо — но не ему самому, конечно, а исключительно вервру.

Ближе, шаг за шагом, наплывало парчовое полотнище, сплошь затканное золотом и украшенное каменьями. Ул почти уткнулся в штору, и лишь тогда ткань отдернули, взгляд с разбега налетел на золоченую пуговицу куртки, Ул дернулся и замер.

Вход в низкую дверь перегораживал огромнейший страж, и делал это так, словно охранял казну страны.

— Вас не ждут.

— Вы правы, и в этом вся прелесть. Разве возможно ждать меня?

Лоэн, высказавшись, тихо рассмеялся. По спине Ула прокатилась волна щекотки — а ведь на сей раз влияние предназначалось не ему и задело лишь косвенно! Страж, получивший прямой удар чарующего голоса, тупо моргнул, покачнулся — и, не понимая себя самого, отодвинулся в сторону. Хуже, вежливо отворил и придержал дверь! Ул, проталкиваемый силком под низкой притолокой, увидел сперва только пол, застеленный толстым ковром, глотающим пыль и шум. Ул начал выпрямляться и отметил: в малом зале две трети пространства занимает огромный стол, и даже он едва может принять изобилие блюд и кувшинов. Затем Ул наконец распознал двух обедающих — и окаменел.

Оба ценителя непомерно дорогих блюд повели себя немыслимо странно! Ближний подавился вином и закашлялся, багровея. Дальний отчаянно побелел и сполз под стол, будто сделался листком бумаги и проскользнул в щель между столешницей и креслом.