Переводчица. Книга 2

Даша испугалась, что он выполнит свое обещание, и она больше никогда не увидит Марка и бросилась ему на шею.

– Марк, пожалуйста, не бросай меня, родной мой, милый…

Она спешно принялась снимать с себя одежду и, потянув на кровать, легла под него, широко разведя колени.

– Я хочу любить тебя, так как ты меня…

Андрей был на работе, когда ему позвонили с пропускного пункта.

– Да. Кто? Хорошо. Сейчас спущусь.

Он вышел на улицу. Через дорогу, на главной аллее, стояла Даша с сыном. Андрей перемахнул через ажурный чугунный заборчик и приблизился к ней.

– Даша, что случилось? – тронул он ее за руку. – Я думал, что вы уже уехали.

– Марк пропал, – еле выдавила она дрожащим от волнения голосом.

– Что значит, пропал? – нахмурился Андрей.

– Вот так… Мы уже были в аэропорту. Объявили посадку…

Она вытерла скатившиеся слезы.

– Ну.

– Рихард захотел пить, и Марк пошел в буфет…

– И что?

– И все, – снова заплакала Даша. – Он бросил меня.

– Что значит, бросил? – поднял бровь Андрей.

– Он сказал, что, если я не прекращу с тобой отношения, мы расстанемся.

Она снова зарыдала, но вдруг опомнившись, прикрикнула на бегающего рядом Рихарда.

– Не отходи от меня далеко. Тебя мне не хватало еще потерять.

– Даша, погоди. Расскажи, все как было.

Они сели на лавку. Даша во всех подробностях, упуская только близость с Марком, рассказала, что произошло с ними за последние сутки.

– Ничего не понимаю, – задумался Андрей. – У тебя пребывание уже закончилось?

– Нет еще, два дня осталось. Мы с Марком хотели пораньше уехать… из-за тебя, – опустила она глаза.

– Эх, Даша, Даша, – вздохнул Андрей. – Пойдем, будем решать эту проблему.

– Ты мне поможешь? – с надеждой посмотрела на него Даша.

– Конечно, это наша работа… иностранец же исчез.

– Спасибо, Андрюша, а то я не знаю к кому мне еще обратиться, – выдохнула с облегчением она.

19

В зале аэропорта прозвучала короткая звучная мелодия и объявление диспетчера, что рейс на Бонн задерживается на сорок минут. Украдкой поглядывая на Дашу, Марк думал, что хуже поездки у него в жизни еще не было. Они уже давно сдали багаж, хотелось побыстрей занять свои места в самолете. Рихард устало крутился вокруг матери, клянча хоть какой-нибудь напиток. Марк направился в буфет, отстояв там, в очереди, купил бутылку сладкого лимонада.

– Не поворачивайся, – услышал он позади себя незнакомый мужской голос. – Видишь, рядом с твоими мужчину в шляпе и плаще? – продолжал он по-немецки. – Если хочешь, чтобы они благополучно приземлились в Германии, пойдешь со мной. Если ты понял, кивни.

Марк кивнул в ответ. Подхватив лимонад, он незаметно проследовал мимо Даши с ребенком в другой зал аэропорта для внутренних рейсов. Его подвели к трапу и сопроводили в самолет.

– Куда?

– Без вопросов…

Дверь затворилась, двигатели с ревом завелись, и аэроплан поднялся в небо. Сопровождающий его молодой человек был немногословен, на короткие вопросы вел себя сдержанно или не отвечал совсем. Марку это совсем не нравилось. То, что произошло с ним сейчас, он считал каким-то невероятным недоразумением. Он думал, что все в скором времени разъясниться, и он вернется домой, к себе в Германию, но они летели непонятно куда и зачем весь вечер и ночь, и только к утру, они оказались в аэропорту небольшого городка, название которого Марку ни о чем не говорило. Их уже ожидала черная обшарпанная машина. Опять дорога по ухабам, склонам, сопкам и лесистым островкам. Наконец они заехали в глухую, заброшенную деревню и остановились на окраине у покосившихся ворот остова дома.

– Жди здесь. Тебя скоро заберут.

Незнакомец быстро ретировался на том самом автомобиле, что и приехали, оставив Марка одного посреди, пугающего своим вакуумом полного отсутствия жизни. Ветер ужасающе завывал, скользя через пустующие глазницы окон полуразрушенных изб. Марк долго стоял в ожидании, что хоть что-нибудь изменится. Это уже было не смешно. Если бы его нужно было убить, почему это не сделать там, в аэропорту, а не везти “за тридевять земель в Тмутаракань”, как выражаются русские. Он двинулся по единственной дороге вслед за давно исчезнувшим автомобилем. Позади внезапно послышался топот копыт лошади, перекрывающихся лязгом дребезжащей телеги.

– Тпру-у-у, – послышался мужской голос.

Марк с раздражением посмотрел на бородатого возницу.

– Прыгай, – крикнул тот немцу. – Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, – добавил довольно он.

Марк уже ничего не спрашивал. Он знал, что получит ответы на все свои вопросы только по достижению пункта назначения. Знойный день уже давно сменился ветреной погодой и когда они углубились далеко в чащу, Марк поежился от тенистой прохлады хвойного леса. Вдруг наезженная колея резко свернула, упираясь в ворота из высокого частокола. Они со скрипом открылись, словно только этого и ждали, и телега въехала на середину большого двора, с которого начиналась длинная единственная улица с парой десятков изб по ее обеим сторонам.

– Тпру-у-у.