Переводчица. Книга 2

Марк внимательно посмотрел в его сторону, прищуриваясь.

– К чему ты этот разговор завел? Неужто приготовил мне сюрприз?

– Да, сынок, только не тот, что ты думаешь…

Степан прокашлялся в кулак.

– Не тяни, – строго произнес его сын.

– Давеча… неделю назад, наши бабы были за озером…

У Марка сильно заколотилось сердце в груди, но он решил не подавать вида.

– Ну и что? – равнодушно произнес он.

– Если тебе не интересно, то можем сменить тему, – подразнил его отец.

– Говори уже, – повысил голос Марк.

–Так вот… За травами, порошками, женскими штучками…

– Короче, – нахмурился он в нетерпении.

–…Сказывали, что живот у нее уже большой, на сносях баба… Сынок, рожать ей вот-вот уже…

Марк внезапно схватился за голову, провел по лицу ладонями и тихо произнес:

– Что же вы все натворили…

Он подскочил, опрокидывая лавку, и бросился за ограду. Уже темнело, но он без труда отыскал в кустах лодку, толкнул ее, прыгнул и принялся изо всех сил грести веслами по тихой парной воде…

Марк ворвался в избу и увидел для себя ужасающую картину. Глаша лежала на топчане, расставив в стороны ноги и тяжело дыша, и рыча, тужилась. Все, что было под ней и между ног, все было в крови.

– Глаша, родная, что мне сделать для тебя, – ринулся он тут же к ней.

Она схватила его руку и заплакала.

– Маркуша, ты вернулся…

– Глаша, что мне делать?

– Маркуша, я ничего не успела… затопи печь, поставь воду в кастрюле кипятиться. Тряпок… тряпок побольше принеси! – крикнула она ему вслед. – Ребеночек у нас скоро родится, – улыбнулась она счастливой улыбкой.

Марк все в точности выполнял, о чем просила его Глаша. Только бы все закончилось благополучно… но роды оказались затяжными и тяжелыми для роженицы. Женщина уже ослабла и потеряла много крови… когда вдруг очередные схватки вытолкнули детскую головку из ее лона.

– Маркуша, держи под шейку… головку, пожалуйста… плечики… аккуратно…

Она снова почувствовала схватку и, стиснув до боли зубы, принялась выдавливать из себя младенца наружу.

– Держи, держи, не урони, – продышалась она.

–…Еще, еще… подожди, – едва справляясь с волнением, требовал Марк. – Давай, тужься! – продолжал контролировать он ход родовой деятельности Глаши.

Младенец, наконец, выскочил из нее как пробка в руки своему счастливому отцу и громко закричал, расправляя свои легкие.

– У нас девочка! – со слезами на глазах воскликнул Марк.

Глаша с улыбкой протянула к малышке руки. Марк положил на грудь матери в пятнах крови и родовой смазке ее маленькое, только что родившееся чудо.

– Милая… доченька моя, – прослезилась она, целуя свое дитя. – Марк, помоги мне еще… Надо пуповину перерезать.

Он сделал так, как говорила ему Глаша. Перевязал пуповину в двух местах и отсек, только что прокипяченным ножом, в нужном месте. Вымыл свою малышку в тазу с теплой водой, закутал в чистые тряпки и положил рядом с матерью. Прибрал под Глашей все и вычистил… Только сейчас Марк почувствовал приятную усталость. Он откинулся спиной на топчан рядом со своими родными и уставился в потолок, рассуждая о жизненных поворотах судьбы. Ему как никогда в жизни не было так хорошо. Все затмило и отодвинулось на второй план, кроме рождения его первой и единственной дочери, его кровиночки… И он понял, что это и есть так называемое счастье…

– Маркуша…

– М…

– Спасибо тебе за дочку, – слабо улыбнулась Глаша.

Марк повернулся на бок, опираясь головой на руку, провел пальцами по ее мокрому лицу и тихо сказал:

– Я люблю тебя… Только тебя одну.

– И я тебя… Ты нас больше не оставишь?

– Никогда, – пошевелил он головой на своей руке. – Никогда я больше не совершу такой ошибки…

– Ну, что? Пора прощаться.

Степан крепко обнял сына, похлопывая его по плечу. – Помни все, что я тебе сказал. Вот, возьми.

Отец протянул Марку небольшой, но весьма увесистый прямоугольник, завернутый в холщовый обрывок. Марк развернул его, с удивлением обнаруживая в руках золотой слиток.

– Это нам с Рихардом за оружие обменивали… по нашей просьбе. Там клеймо, фамильный герб. Это и будет тебе билет на родину. Отдашь его китайцу Ли только после того, как назовет себя Сережей. Это только я его так прозвал. В общем, я думаю, разберешься, и у тебя все получится.

Степан развернулся к Глафире с мирно посапывающей малышкой на руках.

– Прощай, Глаша и не поминай лихом. Не держи зла на старика.

– Степан, ты же знаешь, чему быть, того не миновать.

Она улыбнулась.

– Береги моего сына, будь ему опорой и верной женой… Наследника еще ему роди, – прослезился старик. – Фамилию надо продолжать…

– Постараемся, – обнял Марк. Глашу, целуя ее в щеку.

– Ну, с богом, – трижды перекрестил он их, предполагая, что прощается уже навсегда.

Марк закинул на телегу туго перевязанный вещмешок с продуктами и небольшой баул с вещами жены и дочки. Затем помог Глаше поудобней устроиться на повозке и сам сел рядом, махнув отцу рукой.

– Спасибо тебе за жизненный урок, отец. Я никогда этого не забуду.

– Надеюсь, ты его хорошо усвоил… Все, пора, – махнул тоже тот ему в ответ и хлопнул ладонью по крупу лошади. – Трогай.