Перезагрузка

До памятника машина доехать не могла, там все завалено, остановились неподалеку у Площади. Там уже ждала смена, которая возвращалась из патруля. Мы спрыгивали по одному из кузова. «Все спокойно?» – «Да, все спокойно. Удачного дежурства!» Это были ребята из второй роты. Замёрзшие, но не сильно замученные на вид, наверное, и правда было спокойно.

Мы попрощались с Чумой и ее ребятами, их тройка двинулась к югу, а мы пошли на северо-восток.

В Ленинском мало народу живет, да и дружки сюда редко наведываются. Так что и правда было спокойно и даже скучновато. Мы шли себе по привычному маршруту, извилистой тропинке меж развалин. Что удобно – нам нужно патрулировать именно там, где живут люди. А где они живут – там прокладывают себе дороги и тропинки. Временами тропинка становилась узкой, искусственно прокопанной среди щебня и груд непонятно чего. Иногда же она переходила в целые полупустые улицы меж относительно сохранившихся многоэтажек – там лишь стекла везде вылетели, и некоторые стены. В таких домах, конечно, люди жили, и мы шли помедленнее, прислушиваясь, что происходит. В центре жилой зоны нашлась для нас работа. Сначала побежал через улицу пацан лет пяти. Мы не поняли, в чем дело, но через пару секунд из подвала выскочила стайка мутокрыс. Видимо, пацан там шуровал, ну и вспугнул стаю. А они и рады поживиться. Еще полминуты – и кранты бы настали пацану, до двери в соседний дом он до сих пор не добежал. Я, конечно, скомандовала огонь, мой автомат был уже в руках, и я целилась в то место, где через секунду окажется вожак крыс. Мы накрыли зверей плотным огнём. Еще немного – и всё было кончено. Пацан вжался в стену, даже не входя в дом, смотрел на нас большими глазами. Я подошла к крысам. Шесть трупов. Вожак даже мёртвый, ткнувшийся рылом в землю, в холке доходил мне до бедра. Остальные тоже – с хороших свиней.

Что обидно – есть их нельзя. Это все знают. Некоторые пробовали с голодухи, быстро заболели и умерли. Говорят, у них не само мясо ядовитое, а просто в них микробов разных много, которые на нас действуют.

Уж лучше есть муточервей. Они невкусные, но зато полезные, здоровая пища. Белок. Жаль только зимой они глубоко закапываются и в спячку впадают, не отроешь.

Еще про этих крыс Иволга рассказывала, мол, они трупоеды, а так как скорость мутаций (чего это – не знаю, но неважно) сейчас большая, еды много, а врагов у них почти и нету, то отбор пошел на большие размеры. Очень просто всё у неё. Но как посмотришь на такую крысу, хочется тут же в землю закопаться

Крысиные трупы надо бы удалить и по возможности сжечь, зараза же. Но этим пусть местные жители занимаются, это их проблема. Они и так обрадуются, что стая уничтожена. Крысы не только детей жрут, они и со взрослым легко справятся. Я глянула на оскаленную морду вожака, выставленные резцы, слегка пнула по зубу – размером этот зуб был с мою руку, а на конце – острый, как нож.

– Ничего себе, – пробормотал Север, – я их до сих пор только издали видел.

Дальше особых происшествий не было. Мы дошли до конца жилого квартала. Перед нами теперь лежала Больница. Огромное совершенно пустое пространство. Летом на нём огородики разбивали, народ за участки чуть не дрался. И конечно, дружки часто наведывались, летом и осенью здесь горячая точка. А зимой особо делать нечего, заснеженная равнина – и всё. Вдали – здания, есть разрушенные, а есть практически целые, двух, трехэтажные. Раньше здесь на самом деле какая-то больница была.

– Там, наверное, много народу живет, – предположил Север, – здания целые.

– Нет, – возразила Леди, – здания есть… но там никто не живет.

– А что так?

Слухи нехорошие ходят про это место, – ответила Айгуль.

– Чепуха, – вставила я, – слухи – чепуха. Там просто фонит немного. Дойдем – защиту наденем, и все дела.

– Не знаю, не знаю, – возразила мне Леди, – я разное слышала. Будто, например, видели там людей в противогазах… и эти люди просто так берутся ниоткуда, ходят по Больнице, шатаются, а потом исчезают. А кто-то говорил, что если в противогаз заглянуть – то там череп.

– Бред какой! – с чувством сказала я и скосила глаза на свой нагрудный МКС. Такой нам выдали всего один на троих, у ребят дозиметры попроще. Конечно, цифра на нем стояла 0,9, норма до 0,6 указана, но счетчик молчал. До войны нормы другие были, сейчас на небольшое излучение никто внимания не обращает.

Черт возьми, и это возле Кузина еще «чистую» бомбу взорвали! Термоядерную с плазменным запалом. Радиация не от неё, конечно, а от бетонобойных снарядов с обеднённым ураном, которыми нас Великая Орда обстреливала.

– Сейчас как до домов дойдём – надеваем защиту и противогазы, – распорядилась я. Мы всегда в этом районе так делали.

– Слухов много ходит, – задумчиво произнёс Север, – если всему верить…