Перри Мейсон: Дело заикающегося епископа. Дело об удачливых ножках

– Прошлой ночью… или уже этим утром, я взял записку, которую привез таксист.

– И что вы с ней сделали?

– Отнес дедушке.

– Он уже спал?

– Нет. Он лег, но не спал. Читал книгу.

– Что потом?

– Он прочитал записку и страшно разволновался. Оделся и сказал мне, чтобы я велел кому-нибудь приготовить его автомобиль. Он собрался ехать в портовый район, чтобы встретиться с Джулией Браннер, потому что она пообещала вернуть ему часы Оскара, если он приедет один, без слежки, и они поднимутся на борт его яхты, где смогут поговорить без помех.

– Он вам все это сказал? – уточнил Мейсон.

– Да.

– И что вы сделали?

– Я посоветовал ему не ехать.

– Почему?

– Я подумал, что это ловушка.

Глаза Мейсона сузились.

– Вы подумали, что кто-то попытается убить его?

– Нет. Разумеется, нет. Но я подумал, что кто-то попытается заманить его в компрометирующую ситуацию или заставить сделать некие заявления.

Мейсон кивнул и после короткой паузы добавил:

– Продолжайте. Сегодня вы говорите, а я слушаю.

– Я спустился вниз и открыл ворота гаража, чтобы дедушка мог выехать. Когда он подошел, я умолял его позволить мне сесть за руль. Все-таки ночь, лил дождь, а дедушка не такой… не был таким уж умелым водителем. Да и в темноте видел плохо.

– Но он не позволил вам сесть за руль?

– Нет. Сказал, что должен приехать один. Что Джулия Браннер на этом настаивала, и никто не должен ехать следом, или это будет поездка впустую.

– Где эта записка?

– Я думаю, дедушка положил ее в карман пальто.

– Продолжайте… Нет, минуточку. Вы сказали, что он собирался поехать на свою яхту?

– Я так его понял. Что Джулия хотела встретиться с ним на борту его яхты.

– Хорошо. Что было дальше?

– Он выехал из гаража, а я вернулся в дом, и там меня ждала Джейнис, полностью одетая.

– Чего она хотела?

– Она услышала шум, подумала, что-то случилось, и хотела знать…

– Минуточку, – прервал его Мейсон. – Как она была одета? В вечернем туалете или?..

– Нет. Скорее, в спортивном наряде.

– Продолжайте, – кивнул Мейсон.

– Она хотела знать, что случилось, и я ей все рассказал. Она пришла в ярость из-за того, что я отпустил дедушку, заявила, что мне следовало его остановить.

– И что дальше?

– Дальше я сказал ей, что она чокнутая. Остановить дедушку, если он чего-то хотел, можно было, лишь заковав в кандалы. Потом я поднялся на второй этаж. Услышал, как она идет следом, но потом, буквально через пару минут, она вышла из своей комнаты. Я выглянул в коридор. Она буквально кралась, стараясь не шуметь, и была в дождевике.

– Каком дождевике? – бесстрастным голосом уточнил Мейсон.

– Длинном, легком, светло-желтом.

Адвокат вытащил сигарету и закурил.

– Продолжайте.

– Она спустилась вниз, и я последовал за ней.

– Стараясь не шуметь?

– Да, разумеется.

– Продолжайте.

– Она прошла в гараж и села в свой автомобиль.

– Какой автомобиль?

– Желтый двухместный «кадиллак».

Мейсон откинулся на спинку сидения.

– Вы видели, как она уехала?

– Да.

– Сколько прошло времени после отъезда вашего деда?

– Минут пять.

– Ясно. И что вы сделали?

– Подождал, пока она выедет из гаража, бросился к своему автомобилю, и завел его. Последовал за ней, не включая фар.

– То есть вы видели ее автомобиль?

– Да.

– Вы сказали ей, что ваш дед едет на яхту, чтобы встретиться с Джулией?

– Да.

– И она направилась в портовый район?

– Не знаю. Это все, что я хотел вам рассказать.

– Но вы вроде бы следовали за ней?

– Да, насколько мог.

– Продолжайте. Расскажите своими словами, что произошло, и подробнее. Возможно, это чертовски важно.

– Она мчалась, как дьявол. При том, что дождь лил, как из ведра. Я не включал фары и мог лишь следовать за ней…

– Это можно опустить, – прервал его Мейсон. – Главное, вы следовали за ней, так?

– Да.

– Ясно. И куда она ехала?

– Она доехала по Фигероа[9] до Пятьдесят второй улицы, там повернула и припарковала автомобиль.

– На Фигероа или на Пятьдесят второй?

– На Пятьдесят второй.

– И что сделали вы?

– Припарковался на Фигероа, заглушил двигатель, выскочил из автомобиля.

– И, разумеется, это была дорога к морю, – задумчиво прокомментировал Мейсон.

Браунли кивнул.

– Продолжайте. Что произошло дальше?

– Она пошла пешком. Под дождем. Не пошла – побежала.

– И вы все время ее видели?

– Да. Желтый дождевик казался пятном света. Я бежал по возможности быстро, чтобы не поднимать шума и, разумеется, светлый дождевик преследовать не так и сложно. Я ни на секунду не упускал его из виду.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – И куда она шла?

– Она пробежала четыре квартала.

– Четыре квартала? – удивился Мейсон.

– Да.

– Почему она их не проехала?

– Я не знаю.

– Вы говорите, что она ехала на желтом двухместном «кадиллаке», припарковала его на Пятьдесят второй улице, свернув с Фигероа, а потом под проливным дождем прошла четыре квартала по той же Пятьдесят второй улице?

– По большей части, пробежала.

– Мне без разницы, шла она или бежала. Главное, она оставила автомобиль, а дальше отправилась на своих двоих?

– Да.

– Куда она пришла?

– К небольшому многоквартирному дому. Думаю, квартир на восемь-десять. Это деревянный каркасный дом, и она в него вошла.

– Свет где-нибудь горел? – спросил Мейсон.