Перси Джексон и похититель молний

– Он залечивает раны, – сказал я. – И хочет вернуться.

Посейдон покачал головой:

– Целую вечность Кронос время от времени просыпается. Он проникает в кошмарные сны людей и внушает им дурные мысли. Он призывает из глубин неприкаянных монстров. Но невозможно, чтобы он сумел восстать из бездны.

– Но именно это он и задумал, отец. Так он сказал.

Посейдон очень долго молчал.

– Владыка Зевс запретил обсуждать эту тему. Он никому не позволит говорить о Кроносе. Ты выполнил свой квест, дитя. Твое дело сделано.

– Но… – я осекся. Спорить было бесполезно. Так я бы только рассердил единственного бога, который был на моей стороне. – Как… как скажешь, отец.

Его губы тронула улыбка:

– Послушание дается тебе непросто, да?

– Да… сэр.

– Наверное, в этом есть и моя вина. Море не любит, когда его пытаются сдерживать. – Он встал в полный рост и поднял трезубец. Его фигура замерцала, и через миг он уменьшился до обычного человеческого роста и повернулся ко мне. – Ты должен идти, дитя. Но знай: твоя мать вернулась.

Я ошарашенно уставился на него:

– Моя мать?!

– Она дома. Аид отпустил ее, когда ты вернул ему шлем. Даже Владыка мертвых платит по счетам.

Сердце бухало в груди. Я не мог поверить услышанному.

– А ты… ты не хочешь…

Я хотел спросить, не пойдет ли Посейдон со мной, чтобы увидеться с ней, но понял, что это смешно. Я представил, как сажаю Бога морей в такси и везу его в Верхний Ист-Сайд. Если бы он все эти годы хотел встретиться с мамой, он бы это сделал. К тому же нас бы там ждал Вонючка Гейб.

В глазах Посейдона промелькнула грусть:

– Перси, вернувшись домой, ты должен будешь сделать серьезный выбор. В твоей комнате тебя ждет посылка.

– Посылка?

– Сам поймешь, когда увидишь. Никто не может выбрать путь за тебя, Перси. Тебе решать.

Я кивнул, хотя так и не понял, что он имеет в виду.

– Твоя мать – царица среди смертных женщин, – задумчиво сказал Посейдон. – За тысячу лет я не встречал другой такой женщины. И все же… мне жаль, что ты появился на свет, дитя. Я обрек тебя на судьбу героя, а она всегда незавидна. И всегда заканчивается трагически.

Я старался подавить обиду. Мой собственный отец сказал, что сожалеет о моем рождении.

– Я не против, отец.

– Может, пока это и так, – ответил он. – Пока. Но это моя непростительная ошибка.

– Тогда я ухожу. – Я неловко поклонился. – Я… я больше тебя не потревожу.

Не успел я сделать и шести шагов, как он позвал меня:

– Персей.

Я обернулся.

Его глаза изменились: в них светилась гордость.

– Ты молодец, Персей. Пойми меня правильно. Что бы ты ни делал, помни, что ты мой сын. Ты истинный сын Морского бога.

Когда я шел обратно по городу богов, все разговоры умолкли. Музы остановили концерт. Люди, сатиры и наяды смотрели на меня с уважением и благодарностью и преклоняли колени, когда я проходил мимо, как перед героем.

* * *

Через пятнадцать минут, все еще не придя в себя, я оказался на улицах Манхэттена.

Я доехал на такси до квартиры, позвонил, и она открыла дверь – моя красавица мама, от которой пахло мятой и лакрицей. Стоило ей увидеть меня – и ее усталое, встревоженное лицо прояснилось:

– Перси! Хвала небесам! Сыночек! – Она стиснула меня в объятьях.

Мы стояли в коридоре, она плакала и гладила меня по волосам.

Признаюсь, у меня на глаза тоже навернулись слезы. Меня била дрожь от счастья, что я вижу ее.

Мама рассказала, что сегодня утром она появилась посреди квартиры, до смерти напугав Гейба. Она ничего не помнила с того момента, как ее схватил Минотавр, и не могла поверить словам мужа о том, что я стал малолетним преступником и разъезжаю по стране, взрывая государственные памятники. Она с ума сходила от беспокойства, потому что не слышала новостей. Гейб выгнал ее на работу, заявив, что ей нужно отработать зарплату за месяц, и лучше начать поскорее.

Меня распирало от гнева, но я сдержался и рассказал ей свою историю. Я постарался, чтобы звучало все не очень страшно, хотя это было непросто. Когда я подобрался к схватке с Аресом, из гостиной раздался голос Гейба:

– Эй, Салли! Чего там мясной рулет – готов?

Она закрыла глаза:

– Он тебе не обрадуется, Перси. Ему в магазин сегодня позвонили пятьсот тысяч человек из Лос-Анджелеса… спрашивали что-то о бесплатной технике.

– Ах да. Насчет этого…

Она невесело улыбнулась:

– Просто не зли его еще больше, ладно? Пойдем.

За месяц моего отсутствия квартира превратилась в Гейбленд. Слой мусора на полу доходил до лодыжек. Под жестяными банками на диване не было видно обивки. С абажуров свисали грязные носки и трусы.

Гейб и три его придурочных друга играли в покер за столом.

Когда он увидел меня, сигара выпала у него изо рта, а лицо стало краснее лавы:

– Тебе хватило наглости явиться сюда, сопляк?! Я думал, что полиция…

– Выяснилось, что он никакой не преступник, – вмешалась мама. – Разве не замечательно, Гейб?

Гейб переводил взгляд с нее на меня. То, что я пришел домой, замечательным ему вовсе не казалось.

– Жалко, что я уже вернул выплаты по страховке за твою жизнь, Салли, – прорычал он. – Дай мне телефон. Я вызову копов.

– Нет, Гейб!

Он поднял брови: