Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

Еще один важный компонент, способствовавший беллетризации предания об Иосифе (Йусуфе), – это увеличение количества эпизодов, описывающих чудеса. Интересен с точки зрения сюжетного развития эпизод, который имеется и в Аггаде, и в Коране, и в Кисас ал-анбийа. Это рассказ о том, как на домашнем суде над Йусуфом в пользу его невиновности свидетельствует один из домочадцев. Однако сведения Аггады и Корана относительного того, что это был за свидетель, расходятся. В Аггаде упоминается девушка, в Коране же говорится о некоем свидетеле мужского пола из рода супруги хозяина, которому служил Йусуф: «…и засвидетельствовал свидетель из ее семьи» (Коран, 12:26). Один из переводчиков Корана на русский язык И.Ю. Крачковский в комментарии указывал, что, по преданию, свидетелем был «ее кузен – младенец в колыбели», дотоле не умевший говорить. Очевидно, что автор перевода в этом пояснении опирался не на сам текст Корана, в котором о возрасте свидетеля ничего не говорится, а на обширную комментаторскую литературу.

В поэме ‘Абд ар-Рахмана Джами эпизоду свидетельства младенца на домашнем суде отведена глава 36 «Грудное дитя подтверждает невиновность Йусуфа». Глава начинается с того, что Йусуф обращается к Богу с молитвой и просит о том, чтобы ему был послан свидетель, который доказал бы его невиновность. Далее поэт рассказывает, как заговорил младенец:

Среди домочадцев была одна родственница Зулайхи,
Которая день и ночь находилась при Зулайхе.
На руках держала она трехмесячного младенца,
Как самое дорогое держала она его в объятиях.
Словно лилия он был, чей язык не знает речи,
Из свитка речи ни слова он не прочитал.
Вскричал он: «О господин, повремени!
От поспешного наказания воздержись.
Не заслуживает наказания Йусуф,
В доброте и милосердии первый – Йусуф!».
Господин застыл в изумлении, заслышав речь младенца,
Обратился к нему с речью по законам вежливости.

Приведенный фрагмент повторяет с некоторыми разночтениями эпизод из «Истории пророков». Можно предположить, что для рассказа о «малом» чуде заговорившего младенца в Кисас ал-анбийа могло послужить моделью «великое» чудо, известное по коранической истории пророка ‘Исы. Из текста Корана явствует, что новорожденный ‘Иса заговорил в колыбели, чтобы оправдать свою непорочную мать, когда сородичи стали обвинять Марйам в распутстве.

Наибольший интерес с точки зрения романической трансформации истории Йусуфа представляет финальная часть любовной линии сюжета, как она изложена в «Истории пророков» и воссоздана у Джами. В ней повествуется о чуде возвращения Зулайхе молодости и красоты по молитве Йусуфа. В Кисас ал-анбийа говорится о том, что героиня в разлуке с возлюбленным не только состарилась, но и ослепла от пролитых слез. Тронутый глубиной чувства Зулайхи, которая жаждала одного – вновь созерцать красоту возлюбленного, герой просит Господа вернуть ей способность видеть и утраченную юность. В повествовании об этом «чуде Йусуфа» (ма‘джаз-и Йусуф) можно усмотреть отсылку к кораническому рассказу об излечении от слепоты Йа‘куба, проливавшего слезы и потерявшего зрение в разлуке с любимым сыном. О том, что два «чуда Йусуфа» воспринимались в поэтической интерпретации как аналогичные друг другу, свидетельствует бейт из касыды Хакани, в котором поэт объединяет мотивы возвращения молодости Зулай– хе и зрения Йа‘кубу в контексте восхваления:

Твоя справедливость, как ясное утро, ведь лицо Йусуфа
                                                                                    приносит
Сурьму глазам Йа‘куба, басму – кудрям Зулайхи.

Традиционно снабженная обширными вводными главами, поэма «Йусуф и Зулайха» содержит разнообразные и многочисленные рассуждения о назначении поэтического слова, соотношении слова и смысла, «лжи» и «правды» в поэзии и т. д. Широко известен пассаж из поэмы, посвященный книге:

Известно изречение мудрецов:
«Мудрость в книгах, а мудрец в могиле»,
Друг в обители уединения – книга,
Сияние утра – книга,
Она – учитель, не требующий платы и благодарности,
Каждый миг она дарит тебе откровение мудрости.
Она – собеседник, имеющий мозг, покрытый кожей,
О тайных делах она вещает молча.