Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

Слышал я сегодня, что в некоем месте
Ты отдал свое сердце некой красавице.
В этом краю ложных (или: муджази

– дозволенных) путейИскусство любовной игры прекрасно,
Однако не каждая [девушка] для этого подходит,
Не всякая, что красива внешне, привлекает сердце.
Возлюбленная должна быть хорошего рода,
С дурным корнем ничего не получится.
Лайли, что мила твоему взгляду,
В сравнении с тобой – последняя служанка.
Не соответствует правилам разума
Питать безумную страсть к служанке…
Бога ради, отврати от нее сердце,
Не связывай с ней своих надежд.
Она – сухая солома, а ты – роза, она – не юный кипарис,
Она – ворона, а ты – грациозный фазан.
Розе и кипарису что за дело до сухой соломы,
Фазану что за дело до вороны?!
Не ищи свою судьбу в этом саду,
В нем один лишь тюльпан, из-за него на сердце твоем клеймо.
[Ступай] в сад, полный базилика и роз,
Вдыхай аромат базилика и рви розы.
А еще определенно и ясно,
Что племя, к которому Лайли принадлежит,
С нами находится в состоянии распри,
Все они из породы воинственных.
Мы с ними – словно огонь и вода,
Общения друг с другом избегаем.
С этим племенем у нас война,
Сотни мечей мы обагрили кровью друг друга.

Очевидно, что в эпоху Джами изначальная причина конфликта Маджнуна с племенным сообществом была уже непонятна и в большой степени даже неактуальна. Естественно, что поэт стремится дать собственную мотивировку трагических обстоятельств этой известной истории, которая для его времени выглядела бы убедительной. Социальное неравенство и клановая вражда – это, с точки зрения автора, вполне весомый аргумент против каких-либо отношений молодых людей. О повсеместной распространенности такой мотивации препятствия на пути любви свидетельствует и сюжет «Ромео и Джульетты» Шекспира. Маджнун, возражая отцу на каждый из его советов, говорит о своем понимании истинной любви: