Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

Один из кульминационных эпизодов поэмы составляет сцена, служившая сюжетом многих произведений миниатюрной живописи: Маджнун встречает Лайли в пустыне и падает без чувств. Лайли приводит его в сознание, положив голову влюбленного к себе на колени, и обещает вернуться той же дорогой, чтобы вновь увидеться с Маджнуном. Проходит довольно много времени, и когда Лайли снова попадает на это место, она застает Кайса, неподвижно стоящего в той же позе, что и при их расставании, и даже птица свила гнездо в его волосах. Маджнун не узнает Лайли, ведь духовная страсть так поглотила его, что внешний облик возлюбленной (сурат) ему уже не нужен. Джами таким способом описывает состояние «изумления» или «смятения» (хайрат), одно из психологических состояний (ахвал) на мистическом пути познания Истины. Вскоре Маджнун умирает, и его тело находит в пустыне собиратель стихов, записывавший все это время его знаменитые газели. Узнав о смерти Маджнуна, осенью умирает и Лайли, завещав похоронить себя рядом с любимым.

Следует подчеркнуть значительные отличия произведения Джами от соответствующих поэм его предшественников. Ряд второстепенных эпизодов, не встречавшихся ни у Низами, ни у Амира Хусрава, усиливает бытовую сторону описания происходящих событий, увеличивая дистанцию между реальным и аллегорическим планами восприятия текста.

Стоит отметить, что Джами отличает и особое отношение к своему сочинению: вместо традиционного самовосхваления, в некоторых случаях принимавшего форму самоуничижения, поэт XV в. помещает в главе интродукции, которая традиционно посвящена причинам сложения поэмы, ироническую оценку своего детища:

Есть такой обычай, что торговцы цену своего товара
                                                                                    завышают.
Продавец бус для осликов зазывает:
«Бирюза! Двести штук за один данг

!».Бирюзой называет он черепки,
Чтобы привлечь к ним простолюдина.
Я тоже хитростью сложил несколько черепков вместе.
Раскричался я над своими черепками
По обычаю торговцев жемчугом.

(Перевод Е.Э. Бертельса)

Последняя часть «Пятерицы» Джами носит название «Книга мудрости Искандара» (Хирад-нама-йи Искандари) (1485). Цель, которую преследовал автор, создавая свою поэму, была в достаточной мере иной, нежели у Низами, что и обусловило выбор средств разработки известного сюжета. У Джами история Александра Македонского является не самоцелью, а служит канвой, на которой располагаются большие вставки дидактического характера. Джами лишь напоминает читателю основные вехи жизни и деяний великого завоевателя, уделяя внимание не самому сюжету, а «книгам мудрости», приписываемым знаменитым греческим философам и ученым (Аристотель, Платон, Сократ, Гиппократ, Пифагор и т. д.) и самому Александру. Число этих книг с трех у Низами доведено Джами до семи. Автор продолжает линию на изменение жанровой доминанты поэмы, намеченную Амиром Хусравом, выдвигавшим на первый план в образе Искандара его роль собирателя мудрости и изобретателя, а не завоевателя и полководца. Если поэма-прототип Низами представляла собой дидактический эпос с сильным авантюрно-героическим пафосом, то творение Джами, в котором батальный элемент сведен до минимума, может быть охарактеризовано как философско-дидактическое.