Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Но пока Паскевич добирался до Тифлиса, Ермолов, наконец, понял необходимость действовать, не поджидая подкреплений.

А пока наши малочисленные отряды, огрызаясь огнем и штыковыми контратаками, отходили на север, объединяясь при этом в более крупные формирования. Так севернее Елизаветполя постепенно собрался достаточно большой отряд, включавший батальоны Херсонского и Грузинского полков, всевозможные сводные роты егерей и донских казаков.

Донцы, седлая своих неказистых лошадок-маштаков, были настроены весело:

– Казак ходит лавой за зипуном и славой!

На тот момент это было все, что удалось собрать Ермолову. Сборный лагерь расположился у Красного Моста, перекинутого через широкую и быструю речку Храм, что текла по границе древних владений Грузии.

Именно в это время из Пятигорска примчался лечившийся на Минеральных Водах генерал Мадатов. Узнав о вторжении персов, он поспешил на перекладных в Тифлис. Приезду старого сослуживца Ермолов был очень рад.

– Поправил ли ты, друг мой, свое здоровье? – спросил он участливо.

– О чем речь! До болезней ли сейчас, когда враг у стен Тифлиса! – махнул рукой Мадатов.

– Что ж, Валериан Григорьевич, тебе и карты в руки, – перешел сразу к делу Ермолов. – Назначаю тебя командиром сводного отряда, куда собрал все, что было возможно. Задача – остановить персов. Справишься?

– Справлюсь! – упрямо мотнул кучерявой головой Мадатов. – Я выезжаю!

Мадатов прибыл в лагерь у Красного Моста глухой ночью 9 августа на почтовой коляске, без всякого конвоя.

В гусарском мундире с гривой кучерявых волос, большим горбатым армянским носом и лихо закрученными вверх длинными усами, Мадатов выглядел чрезвычайно воинственно. Несмотря на поздний час, он обнаружил батальоны выстроенными поротно. Князь обошел бивуак и весело поздоровался:

– Здорово, братцы! Я приехал, чтобы не убегать от персиян, а, наоборот, гнать их взашей обратно! Поможете мне в том!

Довольные солдаты кричали: «Поможем!» и «Ура!»

– А теперь спать! – приказал генерал. – Силы нам скоро еще как понадобятся!

– Ну, слава Богу, с нами Мадатов! – весь следующий день только и слышалось в лагере. – Теперь персиянам шабаш!

* * *

Генерал-майор Валериан Мадатов был личностью в российской армии примечательной. Будучи выходцем из семьи простого карабахского конюха армянина. В 14 лет сбежал из дома в Астрахань, устроился учеником у полкового маркитанта. Там выучил русский язык. Затем, прибившись к делегации армянских меликов, в качестве переводчика, Мадатов прибыл в Петербург. Во время приема делегации, упав в ноги императору Павлу, поведал ему о своей мечте служить в русской армии. В тот день Павел был в прекрасном настроении и даровал Мадатову… княжеский титул, зачислив в гвардию. Службу Мадатов начал унтер-офицером, а затем прапорщиком в Преображенском полку. При этом вскоре добился покровительства влиятельных представителей армянской диаспоры в столице, что способствовало карьере. Особенно Мадатов отличился в войне 1812 года. Командуя передовыми отрядами, он успешно сражался под Кобрином и Городечном, под Борисовом и под Вильно. В 1813 году, возглавляя атаку, был ранен под Лейпцигом. По признанию современников, Мадатов отличался невероятной храбростью, был прост в общении и очень любим подчиненными за веселый и добрый нрав.

«Только видевшие его в пылу сражений, – писал о Мадатове один из сослуживцев, – могут знать, до какой степени простиралась его неустрашимость. В его отваге, в его мгновенной решительности было какое-то Божественное вдохновение». А фельдмаршал Дибич называл Мадатова не иначе, как русским Мюратом. Впрочем, как истинный сын своего народа, Мадатов был не без лукавства. О своих военных успехах он говорил так:

– Не все надо брать храбростью, нужно и хитростью!

Женой Мадатова стала дочь генерала Саблукова и фрейлина императрицы Александры Федоровны (жены Александра I) Софья Александровна. Злые языки говорили, что на красавице фрейлине Мадатов женился исключительно для того, чтобы получить аксельбанты генерал-адъютанта. Как бы то ни было, брак оказался счастливым. Софья Александровна своего мужа просто обожала.

В 1816 году Мадатов был назначен командующим войсками на своей родине – в Карабахе, а год спустя окружным начальником в ханствах Шекинском, Ширванском и Карабахском. Когда в 1818 году Ермолов предпринял попытку покорения чеченцев, Мадатов был его правой рукой, замирив мятежников в Табасаранской области, затем терекоменских лезгинцев, акушинских татар, и, наконец, жителей Каракайдакской провинции. При этом всюду Мадатов действовал лишь с небольшим «летучим отрядом». В 1820 году Мадатов, ко всеобщей радости, наголову разбил старого недруга России казикумухского хана Сурхая и за две недели покорил его ханство. При этом Мадатов был не только талантливым военачальником, но и прекрасным администратором. Всюду, где начальствовал, он строил дороги и разводил сады, укреплял торговлю и ремесла. С Ермоловым, несмотря на разное служебное положение, его связывали почти приятельские отношения.