Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Там его ждал курьер из Тифлиса. Ермолов предупреждал Мадатова, что, по верным сведениям, царевич Александр идет в Кахетию. Мадатов ответил, что царевича больше уже не существует…

Вскоре из Тифлиса к Мадатову подошел батальон Херсонского полка. Командир батальона передал еще одну записку Ермолова, разрешающую начать наступательные действия.

«Бога ради, – писал он, – будь осторожен и против сил несоразмерных не вдавайся в дело. Суворов не употреблял слово ретирада и называл ее прогулкой. И ты, любезный князь, прогуляйся вовремя, когда будет не под силу. Стыда в том нет нимало».

Но Мадатов думал не об отступлении.

– Идем на Елизаветполь! – объявил он, где десятитысячный персидский авангард, выдвинутый от главных сил к стороне Тифлиса, заграждал путь к Карабаху, – и Мадатов принимал деятельные меры, чтобы по возможности облегчить и обеспечить успех смелого предприятия.

30 августа всех больных, лишние обозы и тяжести он отправил в Тифлис, под прикрытием роты Грузинского полка. Два батальона с четырьмя орудиями были оставлены в лагере для наблюдения за краем. А остальные выступили в поход. Под началом Мадатова остались батальон херсонских гренадер, пять рот Грузинского полка и три роты егерей, вместе с Донским казачьим полком и конной грузинской милицией, при двенадцати орудиях.

2 сентября отряд подошел к Дзигаму – островершинной горе, уже занятой персидской конницей. С приближением русского авангарда персы отступили.

Пока Мадатов рассчитывал искать противника, тот сам шел прямо на него. Утром 3 сентября были получены сведения, что десятитысячный персидский корпус, оставив Елизаветполь, уже стоит у речки Шамхорки и что войсками командует принц Мамед‑Мирза, при котором в качестве наставника находится лучший полководец Персии сердар Амир‑хан.

Через пару часов со стороны Дзигамских гор показалась какая‑то конница – это Зураб‑хан, собравший остатки своей конницы, спешил соединиться с Мамедом‑Мирзой. А впереди перед нашим отрядом уже стоял неприятель.

Вскоре находящиеся в авангарде казаки завязали перестрелку, которая разгоралась сильнее, по мере того как наши двигались вперед.

Затем казаки лавой атаковали персидскую конницу Мамеда‑Заман‑хана и погнали неприятеля, в десять раз превосходившего их числом, нещадно рубя саблями отставших. Среди убитых оказались и два персидских военачальника Мирза‑хан и Риза‑хан.

Персидский корпус меж тем отошел за речку Шамхорку, где встал в боевом порядке. Мадатов в подзорную трубу обозревал неприятельские позиции. Шахскую гвардию, сарбазов и артиллерию Мамед‑Мирза и сердар Амир‑хан расположили в добротных шанцах. При этом пехота и артиллерия держали под огнем единственную дорогу, по которой могла бы приблизиться русская пехота. С флангов пехоту прикрыли большие массы татарской конницы.

– Никак не меньше десяти тысяч будет! – резюмировал командир батальона херсонцев.

– Это плохо, придется бить по частям! – усмехнулся Мадатов, подкрутив усы, – Ежели бы все сразу до кучи собрались, сразу бы все и отмучились!

Мадатов наскоро собрал военный совет. Изложил план атаки, а в конце сказал:

– Перед нами впятеро сильнейший по численности и положению неприятель, за нами стояла русская земля, ожидающая защиты. На нас лежит теперь спасение края от бедствий вражеского вторжения и честь русского оружия.

Офицеры были единодушно за атаку.

* * *

Войска Мадатова начали сражение в трех колоннах с кавалерией по флангам. Едва началось наступление, персы открыли жестокий огонь.

Мадатов ехал в первых рядах.

– Ребята! – кричал он гренадерам. – Приказываю начать и кончить дело штыками.

Размеренно били барабаны. Спокойно, будто на учениях, шагали с ружьями наперевес гренадеры и егеря. За ними, в резерве, херсонцы. Впереди колонн, верхом на золотистом карабахском коне, осыпаемый градом неприятельских пуль, невозмутимо шагом ехал Мадатов. Поодаль и сзади от него держались адъютанты.

– Ваше сиятельство! – кричали они Мадатову. – Вас заприметили и в вас целят!

– Тем лучше, что видят, – скорее убегут! – невозмутимо отвечал генерал-майор. – Передайте приказ прибавить шагу.

Поддерживая атакующую пехоту, восемь орудий, поставленные на высоте на левом берегу Шамхорки, открыли огонь через речку… Грузинская милиция завязала дело на правом фланге. Ее поддержали донцы и казахские татары. Вскоре ружейная пальба охватила всю персидскую линию обороны. А батальоны все шли и шли под размеренный рокот барабанов. Все так же спокойно, не вынимая сабли, ехал впереди всех Мадатов. На глазах обомлевших персов русские колонны спустились к речке и, не останавливаясь, двинулись, по пояс в воде, вброд через Шамхорку. Преодолев реку, гренадеры и егеря начали взбираться на ближайшие высоты.

Наступил поворотный момент сражения. Мадатов выхватил из ножен саблю и, обернувшись в седле к идущим за ним батальонам, крикнул:

– Вперед, ребята! Ура!

– Ура! – дружно ответили батальоны и неукротимой лавиной кинулись на ближайшую персидскую батарею.

Одновременно понеслась вперед и наша кавалерия, стремясь охватить персидские фланги.

И противник дрогнул!