хоть и посредственное, но наглядное отражение экономического эффекта этой системы.
Так было и на ХХ съезде КПСС.
На том съезде много говорилось о развитии советского хозяйства в Сибири, в
далеких восточных областях. В резолюциях есть и такие постановления:
«Дальнейшее развитие производительных сил страны настоятельно требует
вовлечения новых источников сырья, топлива, электроэнергии и, прежде всего,
мобилизации
огромных
природных
ресурсов
восточных
районов
страны.
В течение ближайших 10—15 лет в восточных районах должны быть созданы
крупнейшая база страны по добыче угля и производству электроэнергии, третья мощная
металлургическая база с производством 15—20 миллионов тонн чугуна в год, а также
новые машиностроительные центры».
В этой резолюции говорится только о хозяйственных целях форсирования
индустриализации на тех малонаселенных и лишенных соответствующей сети
коммуникаций просторах. Ведь всем понятно, что за такими планами перемещения
главной массы индустриального потенциала СССР все дальше на Восток стоят, прежде
всего, военные, а не мирные хозяйственные мотивы. Но в данном рассмотрении нас
интересует больше всего не столько военно-политический, сколько другой момент, а
именно: на какой экономический фактор большевики в главной мере опирают
проведение этих своих планов? Ответ на этот вопрос находим в отчетном докладе
Хрущева, хотя он дает его в скрытой форме.
Он говорит такое: «Как показывает опыт, добыча угля и производство
электроэнергии на Востоке экономически более эффективны, чем в Европейской части
СССР.
Достаточно, например, сказать, что затраты капиталовложений на одну тонну
прироста добычи угля в пятой пятилетке по бассейнам Восточной Сибири были в два с
половиной раза меньше, а в Кузбассе в полтора раза меньше, чем в Донбассе.
Себестоимость одной тонны угля в прошлом году в Кузбассе
почти в полтора раза ниже, чем в Донбассе
В 1960 году намечается добыть в Кузбассе 80 миллионов тонн угля. Эти 80
миллионов тонн обойдутся государству на 2,4 миллиарда рублей дешевле, чем такое же
количество угля, добытого в Донбассе.
Второй пример такого же порядка.
На реке Ангаре строится Братская гидроэлектростанция мощностью 3 миллиона
200 тысяч киловатт. Она будет вырабатывать 22 миллиарда киловатт-часов
электроэнергии в год, то есть столько же, сколько две крупнейшие гидроэлектростанции
Европейской части СССР — Куйбышевская и Сталинградская. Между тем строительство
Братской ГЭС обойдется в два раза дешевле, чем строительство Куйбышевской и
Сталинградской гидроэлектростанций, вместе взятых, а себестоимость электроэнергии,
вырабатываемой в год на Братской ГЭС, будет на 200 миллионов рублей ниже, чем на
Куйбышевской и Сталинградской гидроэлектростанциях. Вот, товарищи, насколько
выгодно нам шире осваивать энергетические ресурсы Востока!»
Дальше Хрущев обобщает, что на протяжении 10 лет надо преобразовать Сибирь
в наибольшую базу и других отраслей индустрии.
Почему же строительство великих индустриальных сооружений в Сибири, при
огромных средствах на дальние и тяжелые перевозки, должно обходиться настолько
дешевле, чем в индустриализованной «европейской части СССР»? Почему же
промышленная продукция разных отраслей на слабо освоенных сибирских территориях
должна стоить значительно меньше?
Хрущев не потребовал ответа на эти вопросы, так как все участники съезда КПСС
знают очень даже хорошо, в чем дело. Но это известно и всем другим, кто знаком с