советских владений, на разных, независимых шестеренках в системе террора, стала
символичной. В частности, массовая активная борьба политических заключенных, душой
и авангардом которой являются украинские националисты, в далеких сибирских лагерях,
в самом горниле абсолютного террора – поднимает и гонит волны сильнейшего
душевного потрясения, которые расходятся среди народов и будят энергию
освобождения.
Все это наглядные признаки того, что влияние террористической системы теряет
свое всевластие, что ее побеждают идейные побуждения к борьбе за свободу. Этот
перелом еще более важен тем, что он отчетливо проявлялся в обстоятельствах
наибольшего благоприятствия для большевизма и наиболее трудных для
освободительной борьбы. Моральный результат этого противостояния совершенно
противоположен соотношению физических сил обеих сторон. Это явление значительная
угроза для большевицкого господства, и постсталинские шишки в Кремле не могли
обойти это без пристального внимания.
Наследникам Сталина, как Маленкову, так и Хрущеву, было бы очень тяжело и
рискованно начинать свое правление еще большим закручиванием гаек общего гнета и
террора. Это стало еще более невозможным потому, что в традициях московского
самодержавия смена императора приносила некоторые послабления, по крайней мере –
сначала. Так же и смерть Сталина укрепила противорежимные настроения и вызвала
ожидание исправления внутреннего положения. К тому же, было бы тяжело придумать
успешные методы усиления сталинского террора и натиска, когда прежние методы
начали терять силу своего влияния и результатов. Поэтому коммунистические диктаторы
были вынуждены искать другие, дополнительные способы, чтобы противодействовать
разрушительному для большевиков моральному усилению освободительных движений и
свободолюбивых настроений.
Одним из таких способов, введенных Хрущевым и Булганиным, является разрядка
внешней ситуации. Предвестниками этой новой тактики было прекращение войны в
Корее и Индокитае, а после первой Женевской конференции
Москва начала эту тактику все больше распространять и рекламировать.
Начало новой тактики во всей политике Кремля было продиктовано
внешнеполитическими обоснованиями. Предыдущий курс холодной войны привел к
такой стабильности фронтов, которая остановила дальнейшее продвижение
коммунистической экспансии. Было бы тяжело и нецелесообразно продолжать это
бесконечно без заметных результатов. Пришлось бы или идти на все большее обострение
и расширение конфликтов, приближаясь к Третьей мировой войне, или искать другие
решения развязки. Последнее и сделала Москва, стараясь удержать в своих руках
инициативу в международном развитии. Предлагая разрядку между коммунистическим
блоком и западными державами, она рассчитывает на более благоприятные
обстоятельства для коммунистического проникновения и распространения своего
влияния мирными способами, и на свою прибыль от расширения хозяйственных
взаимоотношений. Впрочем, гибкость и переменчивость тактики – это в политических
игрищах важный способ удерживать инициативу и принуждение противника к
оборонительной позиции. Москва старательно пытается пользоваться этим выверенным
способом.
Но не менее внешнеполитических повлияли и внутренние мотивы при последней
смене тактики в советской политике. Разрядкой взаимоотношений с западными