Перстень Луизы

Проводник зашел к ним в купе и собрал билеты. Постель он занес чуть позже. Когда же принесли чай и все сели за стол, началось обсуждение волновавших всех событий в Москве. Завел разговор Василий.

– Я просто поражен случившимся, и многое до сих пор не могу осмыслить… Ведь это, по сути дела, гражданская война, которая может захватить многие регионы.

– Ничего глобального не произойдет. Все акценты уже расставлены, и многое можно было предвидеть, – медленно проговорил Николай.

– Что можно было предвидеть? Расстрел Белого дома и убийство ни в чем не повинных людей? – не унимался Василий. – Ведь это чудовищное преступление! Даже представить страшно: расстрел Верховного Совета… Это мог сделать только человек с неуравновешенной психикой, одуревший от власти. Когда я узнал о ельцинском указе о роспуске Верховного Совета, сразу стало ясно: добром это не кончится!

– Ельцин не умеет жить в ситуации стабильности. Такие люди опасны для политики. Они всю жизнь страны превращают в хаос, в войну, в кровь, – процедил Николай.

– А разве о Хасбулатове и Руцком нельзя сказать то же самое? – вмешался в разговор Арсланов.

– Они, по сути дела, из его команды, он их подбирал и знал все, что они делали, – вздохнул Василий. – Но сам факт появления Указа 1400 о роспуске Верховного Совета и временном прекращении полномочий Конституционного суда… Ведь это – государственный переворот.

– Но Конституционный суд в этот же день принял решение об отстранении президента от власти… Это стало мощным сигналом для оппозиции… – словно бы нехотя сказал Николай.

– Ну, кто же согласится упускать власть из своих рук? Вот Ельцин и дал указание военным расстреливать Белый дом. А этот лизоблюд Гайдар, собравший митинг… Ведь он-то хорошо знал, что сейчас не девяносто первый год и что «Живого кольца» никто создавать не будет. Так зачем же стравливать людей?

– Может быть, не будем делать скоропалительных выводов? – сказал Вахид Таджигенович. – Боюсь, что потребуется не одно десятилетие, чтобы осознать, что именно пережила Россия… Пока ясно одно – в стране происходит что-то ненормальное. Ведь на глазах у всей планеты из танков расстрелян парламент великой державы. В прямом эфире весь мир наблюдал, как наша страна проваливается в преисподнюю. Жалко людей, которые пострадали из-за того, что у политиков вместо ума – водка, а вместо обдуманных мыслей – амбициозность и властолюбие…

23

Врач-гинеколог Виктор, вернувшись из Сьерра-Лумпу, вновь пошел работать в медсанчасть ЗИЛа. Долгожданная дочка подрастала, а жена пока не выходила на работу, пользуясь послеродовыми льготами. Вот только однообразная работа в гинекологическом отделении утомляла Виктора, и он все чаще подумывал о более интересном деле, но обязательно – хорошо оплачиваемом. Жаль, что вариантов пока не находилось…

Прогулка по парку «Сокольники» всегда была для Виктора хорошим отдыхом. Он уходил далеко от центральной аллеи и думал обо всем, что приходило в голову. Сегодня размышлял о том, что теперь волновало многих в стране.

Наступивший «беспредел» с его грабежами, насилием, убийствами заставлял все чаще и чаще задумываться над тем, ради чего мы, собственно, живем.

Возникало ощущение, что все измеряется только количеством денег, и основная цель у людей – наибольшее их получение и накопление. А какими путями эти самые деньги получены – это не важно…

Все чаще память Виктора воспроизводила картину, которую советским врачам приходилось наблюдать ежедневно в республике Сьерра-Лумпу в часы, когда рабочий день подходил к концу и медики скучали в офисе в ожидании машины, которая развезет всех по домам.

Одно из окон офиса выходило на задний двор госпиталя и через него можно было наблюдать жутковатую картину. Дело в том, что после того как гинеколог заканчивал обслуживание посетивших его дам операционная убиралась санитарами-потарами. Чаще всего это были мужчины солидного возраста.

Так вот они, собрав материал, оставшийся после абортов (получалось больше половины таза – желающих избавиться от детей было много), выбрасывали его на задний двор к забору. Сразу же туда слетались пять – шесть больших грифов, которые быстро пожирали выброшенное. Огромные лысоголовые грифы вальяжно расхаживали по двору еще некоторое время после трапезы, и приближение к ним кого-нибудь из людей вызывало у птиц агрессивную реакцию: они угрожали нападением человеку, рискнувшему подойти к ним. При этом грифы распускали крылья, вытягивали шеи, раскрывали клювы и шипели, продвигаясь вперед. Они становились такими большими, что, казалось, размеры их тела увеличивались во много раз. Это сразу отпугивало приближающегося человека, и он ретировался…

«Беспредел» бритоголовых отморозков с их хищнической идеологией очень напоминал гигантских и наглых стервятников, которые вдруг стали считать себя хозяевами жизни…

Виктор сидел в парке на скамейке, вокруг которой бегали дети. Было прохладно, хотя яркое солнце ласкало своим теплом отдыхающих.

Из задумчивости Виктора вывел громкий голос женщины, сидевшей на другом конце скамейки.