Перстень Царя Соломона

Возглавил бунт Иеровоам, прибывший из Египта. Ему и отдали царство. Но тот, продолжая опасаться своего конкурента, рисковать не стал и поступил хитро. Из тер­ритории, принадлежащей двенадцати еврейским коле­нам, он оставил Ровоаму незначительную часть — одно Иудино и часть Вениаминова. Страх его был настолько велик, что он отдал сыну Соломона даже столицу — древ­ний Иерусалим, рассчитывая отобрать все это позднее, когда удастся изготовить свои собственные кольца и пер­стни.

Иеровоам воздвиг в Вефиле, а потом и в Дане — это уже была вторая попытка — золотых тельцов и выполнил все нужные обряды. Но у него ничего не вышло, потому что в руках он имел только одно из завещаний и не знал, где на­ходятся места, подле которых надлежит выполнить маги­ческий ритуал.

Ровоам не до конца разочаровался в отцовском наслед­стве. Даже тогда, когда на Иерусалим напали египтяне, ограбив город до нитки, он еще на что-то надеялся. С це­лью разбудить магию перстней он даже женился на собст­венной двоюродной сестре — одной из дочерей своего родного дяди Авессалома, надеясь, что ее бабка Мааха, бывшая до замужества верховной жрицей в храме Астар- ты, что-то знала и передала свои знания внучке. Ожида­ния были небеспочвенны, поскольку внучка тоже была жрицей и даже носила это же жреческое имя Мааха, поми­мо родового — Фамарь. Кстати, Иеровоам поступил точно так же, женившись на Ане, другой внучке Маахи. Но сест­ры так ничем и не смогли помочь своим мужьям.

Еще одну попытку раскрыть секреты перстней своего великого деда сделал сын Ровоама Авия. Для этого он даже не побрезговал жениться на родной сестре своей ма­тери Ане. И все из-за бабки Маахи. Однако и его ожидало фиаско. Тогда внук Ровоама Аса окончательно разочаро­вался в наследстве, доставшемся от Соломона, и вернулся к Яхве. Озлобившись на липовое наследство, он даже ли­шил звания царицы свою мать Ану, а также повелел изру­бить вырезанное изображение Астарты, которая ничем не помогла, и сжег его.

Но так как слух об этих перстнях к тому времени разо­шелся по государствам всего Ближнего Востока, то Аса су­мел выжать из них максимальную пользу, вручив их своим послам, направляющимся к Венададу, могучему сирий­скому царю. Тот оценил их столь высоко, что в благодар­ность за подарок согласился не только разорвать союз с Ваасой, царем Израиля и заклятым врагом Асы. Он еще и объявил ему войну, вихрем пронесся по городам бывшего союзника, после чего смертельная опасность для Асы от­пала.

Ну а далее следы перстней Соломона теряются. Скорее всего, с ними, убедившись в их бесполезности, поступали как с обычными драгоценностями — дарили, обменивали и прочее.

Кстати, до сих пор неизвестно, сколько их сделал муд­рый государь. К тому же речь в документе шла главным образом об опасностях, которые подстерегают человека, пользующегося этими вещами. Да и описание самого из­готовления явно приблизительное, а некоторые названия, например, той травы, которую надлежит положить в гнез­до перстня, перевести мне так и не удалось. По-древнеев­рейски она звучит как ишшалимах, а что это значит — увы, неведомо. Есть у меня сомнения и насчет прочего из числа того, что находится под камнем. Я не знаю, лежит ли там кусочек шкуры зверя искалибэ, а также частичка пера птицы солилико или нечто иное. Спросить же об этом Вирсавию или Нааму, как вы понимаете, я не в со­стоянии.

Неизвестны мне и требования к месту, где надлежит проводить ритуал. Впрочем, мне кажется, это не столь уж важно — скорее всего, сойдет любое. Зато одно знаю до­подлинно — знаки, которые изображены на ободке ваше­го перстня, соответствуют описанию почти точно, за иск­лючением двух, что справа. Тут два варианта. Либо мастер вырезал их неправильно, либо ошибся переписчик под­линника, изобразив не совсем то, что находилось в ориги­нале. Возможен и третий — оная драгоценность не имеет к Соломону никакого отношения, хотя это как раз навряд ли. В документе говорится и то, что перстень этот нельзя отнять у владельца, точнее отнять-то можно, но ты навле­чешь на себя и весь свой род неисчислимые бедствия. Не­льзя его и купить. В этом случае новый владелец рискует его утратить в ближайшие дни. Только подарок.

— А что дает этот перстень? — полюбопытствовал я.

—  В документе об этом говорится весьма туманно: «Оно не принесет тебе большого благополучия, но ты сможешь соприкоснуться с чудесным. Малая сила дарует благоволение в делах и послушание окружающих, а вели­кой доступно все, и даже само время тает пред ним, как свеча от огня, и становится подвластно владельцу. Но не каждому дано открыть его силу, как малую, так и великую, равно как и воспользоваться ею, а лишь тому, в чьем серд­це — «гиллемоа». Что значит последнее слово, понятия не имею.

Мы вновь переглянулись.

—  И вы уверены, что...— начал было я, но Соломон Алексеевич безапелляционно заявил: