Перстень Царя Соломона

Чуть погодя я совсем запутался в них, запомнив лишь то, что я, по его мнению, уже выдвинулся из сефирота Не- цах, означающего торжество жизни, в сефирот Хесед — величие добра, уверенно топая по пути Каф, который по­казывает мне все, что есть в мире. Потому я и вижу Вели­кий цикл всего сущего, становясь предсказателем.

Но больше всего мне пришелся по душе перевод этих слов. Оказывается, Нецах — это Победа, а одно из значе­ний слова Хесед — Любовь. Получается, что я победонос­но шествую за своей любовью. Символично, черт подери.

Ицхак же в настоящий момент выступил из сефирота Тиферет, что значит красота совершенства, по пути Йод — служение свету, причем туда же, куда и я, то есть в Хесед, где мы непременно встретимся.

Внешне я, разумеется, энергично возрадовался долго­жданной встрече, но мысленно перед моими глазами ме­лькнула Военно-Грузинская дорога и пересекающиеся на ней маршруты Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова с путем отца Федора. Вот только кто у кого и что именно бу­дет отбирать в нашем случае — неясно. Не колбасу, это точно. Она же трефная, так что Ицхаку без надобности, и с собой он ее таскать тоже не станет. Тогда получалось, что мой лал. Миленькое дело, ничего не скажешь.

А вот описание пути еврейского купца мне понрави­лось. Зловещим шепотом он повествовал мне, что залог успеха движущегося по этой дороге — восприимчивость и открытость новым идеям разума. Тот, кто следует путем Йод, должен держать ухо востро, ибо встретившийся ему бродяга на самом деле может оказаться отцом повелителя мира, и выслушавший его узнает больше, нежели тот, ко­торый торопится по своим делам.

Упоминая о бродяге, купец как-то многозначительно вперил в меня взгляд своих масленистых черных глаз. Я недовольно кашлянул, но, вспомнив, что речь идет в то же время и об отце повелителя мира, в душе смирился с не очень-то завидной ролью, которую мне отвели. К тому же, положа руку на сердце, роль эта как раз по мне. На данный момент я и есть самый настоящий бродяга, вышагиваю­щий по чужому для себя миру в погоне за своей любовью.

Ицхак даже попытался преподать мне азы приемов, позволяющих понять истинный смысл Библии.

—  Например, есть у нас буква «шин», которая имеет числовое значение триста, — вдохновенно вещал он,— А теперь вдумайся как следует в мои слова и сочти то, что я тебе скажу. Если сложить числовые значения букв в сло­вах «рвх алхюм», что означает «дух господа», то мы точно так же получим в сумме число триста, ибо буква «алеф» означает единицу, «реш» — двести...

Я с трудом успевал считать за оживленно тараторящим купцом, перечислявшим буквы и числа, которые они означают, и еле успел их сложить к тому времени, когда он спросил меня, сколько я получил в результате. Вообще-то вышло действительно триста, о чем я бодро доложил Иц­хаку.

— Теперь ты убедился сам, — торжественно произ­нес он.

— В чем? — тупо спросил я.

— Да в том, что буква «шин» и означает «дух господа». Вот так зашифрован весь текст наших святых книг, истин - ный смысл которых можно постичь, только прибегнув к этому способу,

Я тут же представил, сколько надо времени, чтобы со­считать сумму чисел в словах, потом зачем-то подогнать их к буквам, затем... М-да-а, такая заумь явно не для моих мозгов, к тому же от нее припахивало. Нет, не запахом серы, и дьявол тут ни при чем. Скорее уж сухой соломой, а учитывая русскую специфику, бодрым духом сосновой смолы от поленьев, которые будут аккуратно сложены для будущего костра. Или беспорядочно навалены, опять-та- ки учитывая специфику страны. Да оно и неважно, в ка­ком порядке уложат дровишки и какие именно — сосно­вые, дубовые или березовые. Главное, что гореть они бу­дут под нашими ногами, моими и этого Ицхака.

— Я потрясен твоей мудростью, почтенный купец,— деликатно заметил я,— но мне нужно время, чтобы как следует все осмыслить, ибо ты сообщил столь много дико­винного...

—  Я сообщил бы тебе гораздо больше,— перебил меня слегка остывший Ицхак,— но без книг я не смогу этого сделать, а они лежат в укромном тайнике моего дома, и ве­сьма далеко отсюда. Ты, конечно, можешь попытаться найти эту мудрость сам,— он бросил быстрый взгляд на перстень,— но не думаю, что у тебя получится. Даже с по­мощью «Зогара» она дается лишь единицам, да и то из числа людей нашего народа, нашей веры и не отягощен­ных земными грехами. Равви Иегуда,— и еще один взгляд на перстень,— пророчил мне великое будущее, еще когда мне было десять лет, но отец, да будет благословенно его имя, слишком рано ушел из жизни.— Он горько усмех­нулся и развел руками. — Вот потому я здесь, а «Зогар» там, но, даже когда я вернусь, у меня будет не много времени, чтобы им заняться.

Мой нынешний разговор с купцом начался, будто и не было никакого перерыва.

— Я долго думал эти дни, почтеннейший Ицхак бен Иосиф. Без нужной книги понять что-либо дальше и впрямь нелегко. Но вчера перед сном надо мной словно забрезжил свет. Он был тусклый и неясный, будто исхо­дил от луны, закрытой облаками. А потом я лег спать, и мне приснилось...