Перстень царицы Ульяны (СИ)

- Конечно, Никита Иванович. Если не возгажаете, пгямо сейчас отпгавлюсь.

- Благодарю, - я встал с сундука. Мы вышли во двор, Сухарев пожал мне руку на прощание и спокойным шагом направился в сторону ворот. Я проводил его долгим растерянным взглядом. Если бы я не знал, что он полгода назад умер, в жизни бы не догадался! Обычный. Чёрт побери, как я устал от этого слова в нашем деле.

========== Глава 4 ==========

Я вновь засиделся у Гороха до глубокой ночи. Государь потребовал отчёта о текущих делах, пришлось рассказывать. Я действительно не хотел пока посвящать его в расследование чудесных воскрешений, но деваться мне было некуда. Если бы Сухарев не объявился у царя практически под носом, я бы, может, и сумел потянуть время, но тут уж, как говорится, шила в мешке не утаишь. Царь попытался было отчитать меня за скрытность, но я сказал, что в таком случае обижусь и вообще ничего не расскажу. Он подумал, кивнул, велел подать наливку с изюмом и потребовал подробного доклада.

Я старался как мог. Рассказал и про собаку, и про Мирошкина, и про самую непосредственную связь Фильки Груздева с этим делом. Про дворника царь и так уже многое знал. Я добавил лишь, что собаку и Николая Степановича – если не знать заранее, что с ними что-то не так – ни за что не отличишь от живых. Про пса Яга в самом начале сказала, что не мёртвый он, живой, но «как-то странно». Больше я ничем удовлетворить царское любопытство не мог. Мирошкина я не видел, Митрофана Груздева же нам ещё предстояло поймать. Горох искренне хохотал, когда я описывал ночные приключения бывшего храмового дворника.

- А ведь верно, что все, кому охальника ни опиши, сразу Фильку представляют! Не так уж мы и ошибались, - подвёл итог государь. – Но кто ж знал-то!

- Никто не знал, Ваше Величество, потому что ну сами подумайте… невозможно это! Пятнадцать лет человек в земле лежал – и нá тебе! Самый странный, кстати, случай из всех четырёх.

- Здесь всякое возможно, Никита Иваныч, - Горох развёл руками. – По делу тебе ничем помочь не могу, а мешать так тем более не стану. Действуй согласно намеченному плану. Вы опергруппа моя верная, токмо на вас я в таких делах положиться могу.

Я кивнул. Мне показалось, что царь хочет сказать что-то ещё, но он промолчал, лишь подлил нам обоим тягучей сливовой наливки из графина.

- Ваше Величество, поздно уже, пора мне. Да и вас супруга заждалась, думаю.

- Давай по последней, участковый, за здоровье. И отпускаю тебя с Богом.

Мы выпили. Я поставил на стол пустую стопку и встал. Царь тоже поднялся, отечески обнял меня за плечи и даже перекрестил на прощание. Лишь у самых дверей, провожая меня, он вновь тихо заговорил.

- Никита Иваныч, найди того, кто это делает, да пред очи мои поставь.

- Найду, Ваше Величество. Во всяком случае, буду стараться.

- Найди, - голос царя странно дрогнул. – Ксюшкин отец ежели встал, то сама Ксюшка… что ж?

Я его понял и лишь беспомощно опустил взгляд. Лучше бы воскрес кто угодно другой, но только не Николай Степанович – лишнее напоминание о последней, бессмысленной и неправильной, но такой бескорыстной любви нашего государя. Мне вновь стало невыносимо грустно.

Если честно, я надеялся, что он её забыл.

- Ты не смотри на меня так, Никита Иваныч. То дело прошлое, и я уж женат безвозвратно. Ни о чём не жалею, Лидочку мою люблю и готов на всё, чтобы ей со мной хорошо было. А токмо… безвинно ведь сгинула девка, не должно так быть. Поставь мне этого колдуна бесстыжего, пусть Ксюшку поднимет. Отпущу, приданого дам, замуж пусть идёт – но пусть будет счастлива. За какие ж грехи перед Господом её прежде времени в могилу?

- Я сделаю всё, что от меня зависит, Ваше Величество, - твёрдо ответил я. Горох пожал мне руку.

- Иди с Богом, участковый.

Когда я вернулся в отделение, было уже около часа ночи. Митька дрых в сенях, из бабкиной комнаты раздавались заливистые рулады. Я даже позавидовал, если честно. У них обычный человеческий режим, а у меня… а ведь я начальник! Эх, ладно, чем жаловаться, пойду-ка я тоже спать. Всё равно эта горластая скотина опять заорёт ни свет ни заря.

Собственно, так оно и вышло. Когда я утром сполз вниз, бабка посмотрела на меня самым сочувственным взглядом. Не подумайте, после вчерашних посиделок у Гороха меня не мучило похмелье, просто хронический недосып ещё никого не доводил до добра.

- Никитушка, чтой-то мне вид твой не нравится. Накось, выпей, - Яга порылась на полках, достала какой-то пузырёк и накапала из него мне в стакан золотистой ароматной жидкости. Пахло травами и чем-то сладким.

- А что это, бабуль?

- Бальзам особый. Взбодриться поможет, - она улыбнулась. – Да ты пей, не бойся, али я травила тебя когда?

Я выпил. Жидкость разлилась по телу приятным теплом. На миг мне показалось, что уже осень. Да, именно осенью она и пахла – сухими степными травами и ветром. Буквально через пару минут головная боль отступила, и я почувствовал себя гораздо лучше – словно выспался на неделю вперёд.

- Полегчало, Никитушка?

- Так точно, бабуль. Спасибо. Но вообще нам с нашим режимом надо что-то делать, потому что это никуда не годится.