Перстень царицы Ульяны (СИ)

- Ох, Никита Иваныч… откуда ты на наши головы взялся – не знаю, но только не было ведь здесь раньше такого. Вот не пойму, ты неприятности притягиваешь на свою головушку бедовую, али что?

- Я не специально, - попытался оправдаться я.

- Да знаю. Но вот судьба у тебя, участковый, нехорошая, не видать тебе покоя на этом свете.

Я уж не стал уточнять, каким образом он это видит. И так новости не сильно радостные. Я порылся в сумке и предложил ему яблоко. Ванюша взял, повертел его в руке.

- Добрый ты человек, Никита Иваныч. Здесь я бы должен сказать, что помогу тебе, но…

- Что, не поможете? – думаю, разочарование было столь явно написано на моём лице, что он едва не рассмеялся.

- Я бы рад, участковый, да вот только не знаю, что и сказать тебе. Задал ты мне задачку. Были б обычные упыри – так тут и вопросов бы не было, как с ними бороться – многие знают, нет в том сложности. А такие, как у тебя… а нужно ли с ними вообще бороться? Мирные люди, от живых неотличимые. И собака на радость хозяину. Казалось бы, наоборот, всем от этого хорошо. А вот прав ты, Никита Иваныч, что-то здесь и меня царапает.

- Нам с Ягой тоже не нравится, - согласился я. – Всё нас толкает к тому, чтобы бросили мы это дело, потому что нет от него никакого вреда. Но не могу я так, есть в нём что-то неправильное.

- Вот русалки, например, Никита Иваныч. Девчата с поломанными жизнями. Ходят, говорят, каждая – красавица, каких поискать. А всё ж таки они мёртвые. А тут… Я слышал про такое, участковый. Да и то – на уровне «одна бабка сказала». Потому как с редкой вещью ты столкнулся, Никита Иваныч. Редкой, древней, очень зыбкой. Об этом только легенды ходят, да и те… кто их знает, где там правда. Сам я с этим не сталкивался, поэтому что здесь истина, а что нет – решай сам, я тебе не помощник.

Я достал блокнот и приготовился записывать. Ванюша Полевичок смотрел куда-то вдаль, взгляд его был серьёзным и печальным.

- Для таких, как ты описываешь, даже название есть, надо ведь их как-то обозначать. Кличут их «неживые-немёртвые», хотя правильнее было бы наоборот. Немёртвые-неживые, потому как из объятий смерти они вырвались, а до живых не дотягивают. Но тут уж как повелось. Как их сделать… это сложно. Такое лишь праведнику святому под силу, Божьим даром наделённому. Сказано в Писании, Никита Иваныч, что лишь Господу нашему и Двенадцати Его дозволено воскрешать. Понимаешь, в чём тонкость? Тот, кто это делает, поступками своими, милосердием, праведностью заслужил такие полномочия на земле. Он поднимает из могил почивших людей и возвращает их безутешным семьям, даря им покой. Неживые-немёртвые несут радость, воссоединение, но они не дотягивают до живых, потому как создатель их – человек. Не с врагом ты воюешь, участковый, перед тобой – святой мученик, страсти мирские победивший. Мало их на земле, и мало кто из них на такое решится, потому и не изучено сие. Никто не знает, нужно ли с ними что-то делать и если да, то что.

Я молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Ванюша Полевичок неторопливо продолжал:

- Начнёшь с ними бороться, Никита Иваныч, - не поймут тебя люди. Ты ж на целостность семьи покусишься, любимых забрать попытаешься. Сам врагом станешь. Всё указывает на то, что бросать ты должен это дело, но вот подчинишься ты или нет – решать тебе. Тот, кто это делает, лишь чистыми помыслами руководствуется, не ищи тут зла. Сила его добром да милосердием питается, как только погрязнет он во грехе – так и утратит всё, и отвернётся от него Господь.

- Значит, не Кощей, - вынужденно признал я.

- Да ну о чём ты, какой Кощей, - отмахнулся мой собеседник. – Ты имеешь дело с праведником, каких и на свете-то единицы. Все мы грешны, Никита Иваныч. Будешь ты копать это дело – решай сам, с совестью своей договаривайся. Захочешь остановить их – ополчатся против тебя люди, остановишься сам – и никто не знает, что будет дальше. Больше я тебе, участковый, ничем помочь не могу.

- Спасибо и на этом, - вздохнул я. Припекало солнце, внизу несла свои воды Смородина, а на душе моей скребли кошки. – У меня пирог есть, будете?

- А чего ж не буду, давай. Разделю с тобой трапезу.

Я вытащил из сумки завёрнутый в бумагу пирог с капустой, развернул его и разломил на две части. Одну протянул Ванюше, от другой откусил сам.

- Бабка твоя пекла?

- Ага.

- Ох и знатная она в этом деле мастерица! Привет ей передай, пусть будет здорова. В общем, я тебе так скажу, Никита Иваныч: обычно вы, милиция, злодеев ищете, ну так вот теперь ищи праведника.

Я кивнул. Не было печали. Мы сидели на берегу, жевали пирог и яблоки, запивая водой из моей фляги, смотрели на реку. Среди сухой прошлогодней травы то тут, то там проглядывали золотые головки мать-и-мачехи. Я провёл рукой по земле, ощутив под ладонью её тепло, - стало немного легче.

- Спасибо тебе, участковый, за угощение да за привет от Яги. Давно мы с ней не виделись.

- Так, может, зашли бы как-нибудь на чай? Она рада будет.

- Она-то, может, и будет, а вот тот, кто защиту городу ставил, - явно нет.