Первая дочь

Он не стал вырезать руну в земле, но использовал свою кровь и нарисовал ее на камне Дездемоны. Пусть мертвая сестра направит его поиск, думал Дагмар, пусть ее жизнь укажет ему дорогу. Отчаянно дрожа, он не переставал рисовать. Дагмар не знал, что еще можно сделать. Как и в прошлый раз, его швырнуло в небо, словно корень, вырванный из земли. Из темноты и тепла – к холодному свету. И звуков не стало. Он был птицей. Лунным лучом. Воздухом и пространством. И ничем. Он мчался над макушками деревьев, уносясь во вчера… или в завтра… он не знал. Под ним мелькала, меняясь, поверхность земли, и вдруг он понял, куда попал.

Долфис. Он оказался в Долфисе. Вернулся туда, где все начиналось. Снова послышались звуки. Они нарастали, как крики приближающейся стаи чаек. Засмеялся ребенок, затем другой. Дочери. Повсюду дочери. Светленькие и темненькие, низенькие и высокие. Девочки и мамы кружились в первомайском танце. Его сознание оказалось поглощено их хороводом, оно металось между сцепленных женских рук, а они все кружились и кружились.

– Долфис! – радостно взвизгнула маленькая девочка. – Это Долфис. Он идет! – Дочери побежали, спеша в сторону заходящего солнца. Дагмар попытался прикрыть глаза ладонью, всмотреться в силуэт подходившего воина, но рука оказалась бестелесной, и он не мог защититься от света.

Однако мужчина, которого они называли Долфисом, не был Байром. Его волосы горели огнем, и он подхватил самую маленькую из девочек на руки и, хохоча, подбросил в воздух. Дагмар взлетел вместе с ней, но, когда она упала обратно, в руки ярла, Дагмар продолжил подниматься вверх и вдруг понесся назад, в центр Сейлока, но на землю не опустился. Он остался в небе, паря над Храмовой горой и наблюдая, как ночь сменяется днем, а день ночью. Храм рушился и поднимался снова, камень за камнем, год за годом, и со своей высоты Дагмар не мог различить, прошлое он видит или будущее.

Он вдруг оказался на склоне холма. Рядом сидела Тень, и они следили за овцами. Солнце грело ее щеки и отражалось от нестриженых и ничем не прикрытых волос, как от снежного сугроба. У Дагмара бухнуло сердце, на глаза навернулись слезы. Семнадцать лет он так или иначе, но сидел возле нее и никогда не признавался, что любит ее. Банрууд погубит ее, как погубил Дездемону. Дагмар потянулся к ней, стремясь спасти, и поцеловал в губы. Они были розовые и сладкие. Всю жизнь он хотел целовать только эти губы, касаться только этой женщины. Тень погладила его по лицу и открыла глаза цвета дождя.

– Я так долго ждала, – сказала она, но голос принадлежал не ей, и целовались уже не они.

– Я так долго ждала, – плакала Альба, а вокруг них и сквозь них с шумом падала вода, падала нескончаемым потоком. Струи становились распущенными локонами, разметавшимися по обнаженным телам и камням, залитым лунным светом. Байр и Альба лежали, сплетаясь друг с другом, забыв обо всем на свете.

– Без Байра нет Альбы. И никогда не было. И никогда не будет, – говорила Альба.

А Байр, послушник и спаситель, прижавшись к ней, страстно целовал и нежно ласкал принцессу.

– Альба, – выдохнул Байр, и Дагмар хотел отвести взгляд, чтобы не видеть обреченных любовников, но у него не было головы, чтобы отвернуться, и век, чтобы их опустить, и душа его содрогнулась от желания скрыться.

– Без Байра нет Альбы, – подтвердила Тень, и ее слова отдались эхом, как песня.

Без Байра нет Альбы, без Байра нет Альбы, без Байра нет Альбы. Без Альбы нет Байра. Потом Альба рыдала над неподвижным телом Байра. Оно плавало в крови, и от него кругами расходилась руна Дездемоны. Скорбь Дагмара превратилась в удар колокола, расколовший небо и зашвырнувший его назад, в лес, к месту последнего упокоения Дездемоны.

Дагмар увидел свое тело, распростертое как тело Байра. Остановившийся взгляд был устремлен на ветки над головой. Рядом на коленях стояла не Альба, а Тень. Она сжимала в ладонях его лицо и почти касалась его губ своими.

– Дагмар, – рыдала она. – Дагмар, куда ты пропал?

Внезапно он понял, что уже не смотрит на все со стороны. Он находился в своем теле. В полном сознании. Руки и ноги покалывало, сердце прыгало в груди, и он сделал вдох. Другой. Третий. Под собой он почувствовал холодную сырую землю, а над собой – успокаивающее женское тепло.

– Дагмар, вернись ко мне, – умоляла Тень.

Он послушался и заморгал глазами, которые снова подчинялись ему. Дагмар взглянул в ее испуганное лицо, поднял руку и коснулся светящейся кожи женщины.

– Что с тобой случилось? – простонала она. – Что ты наделал? Я пробовала разбудить тебя.

Он смог только головой покачать, а потом обвел пальцем линию ее губ, вспоминая поцелуй в своем видении. Тень взяла его руку в свои ладони; ее страх уже сменился смущением из-за столь интимного прикосновения.

– Дагмар?

– Когда-то… я нашел тебя… под этим деревом, – прошептал он. Слова рождались где-то в груди, а потом с хрипом прорывались сквозь горло.

– Да. Нашел. – Она пыталась улыбнуться, но дрожащие губы не складывались в улыбку.