Первая дочь

Дред взревел от ярости, и Дакин бросился к нему, обхватил взбешенного воина, спасая от мести человека, который мог приговорить его к смерти. Подоспевшие королевские стражники потащили Дакина с сопротивляющимся Дредом вон из зала.

– Ты покинешь гору, мальчик из храма, – приказал Банрууд. – И заберешь старика. Если хочешь жить… и если хочешь, чтобы жил он, не возвращайтесь.

Байр не чувствовал ни ног, ни рук. Он не чувствовал даже биения сердца. Он вообще ничего не чувствовал. Ни печали. Ни дыхания. Ни жизни.

Королевские стражники с мечами наголо взяли его в кольцо, но близко не подходили. Никто не осмеливался бросить ему вызов. Все они слышали рассказы о Байре. Все видели доказательство его силы. А он стоял с опущенными руками, будто высеченный из камня. Потом медленно и спокойно вытащил из-за пояса небольшой нож. Один из стражников предупреждающе закричал, но Байр не обратил на него внимания. Он ни на кого не обращал внимания.

Взявшись левой рукой за свою косу, он одним взмахом правой начисто срезал ее и одним движением руки бросил к ногам короля. Потом повернулся и вышел из зала, все так же сжимая нож в руке. Стражники короля стояли, вцепившись в мечи и не понимая, что произошло у них на глазах.

27

ВОЛОСЫ ПАДАЛИ НА ГЛАЗА, липли к потной коже, и Байр нетерпеливо смахивал их. Он острижется наголо, как хранители, чтобы ничего не напоминало о минувшем. Пока он брел через Храмовый лес, удаляясь от того места, где пережил столько ужаса и ненависти, опустилась тьма. Много миль он прошагал без остановки, потому что не хотел оставаться один на один с собой.

Из дворца он выскочил во внутренний двор, пересек территорию храма и вышел из восточных ворот. Он шел и шел, глядя перед собой. Душа была изорвана в клочья, разум пуст. Раньше ему никогда не хотелось умереть. Ни в часы страшного одиночества, ни в самые трудные дни. Но сейчас он жаждал смерти. Если люди Байра и увидели его, если вообще кто-то заметил, то никто не попробовал остановить. Много часов он шагал, и меч болтался за спиной, лупил его по ляжкам.

Он пробирался вдоль ручья, текущего с Храмовой горы через лес. Ручей бежал в сторону Долфиса, впадал в реку Могду, а та несла свои воды в море. Наконец он опустился у реки на колени – жажда пересилила туман в голове и боль истерзанной души.

Дагмар знал. Дред знал. Байр был в этом уверен. Неужели все они знали? Знали и смотрели на него с жалостью, хранили свои тайны, а он, доверчивый, заикающийся, брел по жизни вслепую. Его отослали с горы для того, чтобы спасти или чтобы от него избавиться?

Он никогда не понимал ненависти Банрууда. Даже сейчас. Разве король не хотел сыновей? Королева Аланна умерла, пытаясь родить хотя бы одного, а Байр рос прямо у него под носом. Он не хотел Байра, это ясно. Но его хотела Альба. Она любила его. Она в нем нуждалась. Ее имя, всплывшее из путаницы мыслей, заставило Байра громко застонать. Он упал в траву у ручья, закрыл лицо ладонями, впился пальцами в волосы.

Ее отправят в Северные земли. Принесут в жертву на алтарь Сейлока, и никто не заступится за нее. Никто не посмеет. Кланы отпразднуют это событие, будут бросать цветы к ее ногам, а потом помашут на прощание невесте Гудруна, дочери Сейлока, которая скоро станет королевой Севера. Он поедет с ней. Он убьет короля Севера и вернет ее. А следом за ними в их дом явится смерть.

От бессильной ярости Байр зарычал. Начнется война. Из-за его любви к Альбе начнется война, а в его армии будет всего один человек. Он не получит поддержки кланов, и король не благословит его. Если с ним выступит Долфис, его жители падут от меча, и их гибель будет на его совести. Если на помощь придут хранители, их скосят, как колосья в поле. Руны будут утрачены, дочери разбегутся. Когда война закончится, Сейлока больше не будет. Не будет храма и кланов. И Альба останется его сестрой.

* * *

Разыскивая своего ярла, воины Долфиса явились в храм вскоре после захода солнца. Дагмар ушел куда-то молиться, и Айво мог только выслушать их. В нем нарастало чувство обреченности. Вокруг собрались хранители, Тень и дочери Фрейи. Бледнея, они слушали рассказ о совете у короля.

– Он знает, мастер Айво. Долфис узнал правду, и, боюсь, это сломило его, – признался Дред. Его усталое лицо выражало сильную озабоченность.

На всех воинах Долфиса лежала печать отчаяния, и Айво не спрашивал, о какой правде говорит Дред. Все выглядели потрясенными и разочарованными, будто эта правда и унижение Байра раздавили их.

– Король выгнал его, – угрюмо сказал Дакин. – Но он Долфис, и мы верны в первую очередь ему. Мы этого так не оставим.

– Нам нужно найти его, мастер Айво, – сказал Дред.