Первая исповедница

— Знаю. Ведь это я создал его, помнишь? В нем содержится могущественная сила, отчасти потому, что ты отдала свою силу для создания меча. Пока ты живешь, всегда будешь связана с мечом. Можно сказать, пока меч существует, он несет в себе частичку тебя.

Магда подошла вплотную к нему.

— Значит, вложив в него свою жизненную силу, я сделала возможным создание меча.

Мерритт пожал плечами.

— Верно.

Магда смотрела на его лицо, освещенное лунным светом.

— Что, если воспользоваться мечом, чтобы вернуть мне на время часть моей силы? Тогда я смогу вынести превращение в исповедницу? Ведь это моя жизненная сила, и ты сказал, что ее нельзя позаимствовать от кого-то другого. Если силу взять у меча, она не будет чужой.

Мерритт пристально смотрел ей в глаза, но молчал.

— Я просто одолжу часть своей жизненной силы, — добавила Магда.

Он снова странно нахмурился.

— Я уже думал об этом.

— И?

— Слишком опасно. Создание исповедницы и так достаточно опасно. Никто не пытался сделать этого раньше, и попытка может стать смертельной даже в идеальных условиях. Теоретически, то, что ты предлагаешь, возможно, но превращение будет на порядок опаснее.

— Твоего мастерства недостаточно? Или это просто слишком опасно для меня?

— Мое мастерство не имеет к этому никакого отношения. Это слишком опасно по многим...

— Выбора нет. Мы должны попытаться.

Мерритт покачал головой.

— Магда, пожалуйста, не проси об этом. Ты даже не представляешь, о чем просишь.

Она подалась к нему, освещенная лунным светом.

— Мерритт, я точно знаю, чего прошу — дать мне шанс выжить. Если я не попытаюсь, то умру, умрешь ты, умрет наш народ. Ты слышал слова Наи. Властители Древнего мира хотят уничтожить мир живых. Даже если их идеи сумасшедшие, совершенно неосуществимые и невозможные, если они потерпят неудачу, они все равно убьют наших людей. Они намерены править миром жизни в любом случае. Многие тысячи невинных людей погибнут от одной их попытки, но еще больше людей умрет, если Древнему миру удастся победить в войне. В лучшем случае люди Нового мира будут порабощены. А что, если Сулакан действительно добьется успеха? Что, если в его руках находятся шкатулки Одена и он использует их, чтобы уничтожить мир живых, каким мы его знаем? Мы терпим поражение в войне, потому что в Замке полно шпионов и предателей, работающих на врага. Барах хотел, чтобы я это выяснила, и теперь мне известно, кто находится во главе заговора — Лотейн. Он скрывается прямо у нас под носом, выдавая себя за нашего защитника и изобличая предателей. Если мы убьем его, он заберет свои тайны в могилу. Если мы схватим Лотейна и он под пытками сообщит имена других предателей, как мы узнаем, что они действительно его сообщники? Он может не назвать имен ключевых шпионов и может обвинить невинных. Как мы можем быть уверены? Как мы можем быть уверены, что полностью уничтожили гнездо предателей и шпионов? Если мы не узнаем имена всех его приспешников, они продолжат подрывать наше дело изнутри, будут и дальше оживлять мертвых и убивать высокопоставленных людей. Если мы убьем человека, который стоит во главе заговора, то не узнаем имен остальных предателей, пока не станет слишком поздно. Но если я смогу получить признание Лотейна, истинное признание, мы сможем выявить предателей в наших рядах, и тогда у нас появится реальный шанс противостоять врагу. Будет шанс спасти Замок. Подумай, что произойдет с нами и нашим народом, если мы не остановим вражеских волшебников. Они разрушат Благодать. Мы не просто умрем, наши души не смогут попасть в подземный мир. Нас ждет участь жителей Гранденгарта, города Исидоры. Нашими телами будут управлять волшебники из Древнего мира, в то время как души окажутся в ловушке между мирами. Потерянные, они будут блуждать по этому миру. Сколько невинных будет обречено на такую ​​судьбу? И ты пытаешься сказать, что такая участь чем-то лучше для меня, чем опасная попытка, которая может привести к моей смерти? Как? Как ты можешь сравнивать? Разве это не та цель, для которой ты задумал исповедника? Разве не поэтому ты так настойчиво убеждал совет позволить тебе его создать? Разве не ты говорил, что риск очень велик, но мы обязаны попробовать?

Мерритт молча смотрел на Магду из-под нахмуренных бровей.

— Пожалуйста, Мерритт, не обрекай меня на короткую жизнь, я не хочу наблюдать за тем, как все хорошее погибает, потому что мы были недостаточно храбры и не решились на попытку что-то изменить. Пожалуйста, не поступай так со мной. Не обрекай нас, наших друзей и наш народ на ужасную судьбу, которую выбрал для нас император Сулакан.

Мерритт, не выдержав, отвел взгляд.

— Магда, ты не знаешь, о чем просишь. Я не могу.

По ее лицу текли слезы.