Первая кровь

Не проявляющий признаков жизни Азраил с шумом выдохнул. Оплетающие тело жгуты и отростки сжались. Раздался еле слышимый писк. Хлысты побледнели и вытянулись в струну, дрожа, словно заряженные для удара рапиры. Громко щёлкнуло. В шаге от епископа брызнула каменная крошка.

Брюмо в ужасе отшатнулся. Вот тебе, и улитка! Он не видел ни замаха, ни самого удара. Как тварь это сделала?

— Боюсь, твой щит здесь не поможет.

— Огонь! Ни одна жизнь не устоит перед силой огня. Говорят, епископ может породить пламя, — Джоуб с надеждой посмотрел на церковника.

— Огня из ничего не бывает. Нужно горючее.

— Масляные чаши. Их множество за штурмфалом.

Безрассудная идея заставила епископа улыбнуться. Ему нравился такой план, тем более он почти совпадал с его планом. Фокус с огнём поможет им выиграть время. Распорядитель долго будет ломать голову, пытаясь понять, что же задумали неверные.

— За теми блоками пасётся «броневик» …

— Сейчас сделаю, — Джоуб с полуслова разгадал замысел напарника.

Через минуту торговец бежал обратно, ведя на хвосте двух обожжённых «бегунов» и толстяка, размахивающего привязанной к руке кувалдой.

Паразит–Азраил тоже заметил приближающихся людей. Хлысты задрожали. Джоуб прыгнул в сторону, уходя из зоны поражения. Бежавший за ним пустоголовый в одночасье лишился верхней половины туловища. Удара снова никто не заметил. О проведённой атаке красноречиво говорил покачивающийся над головой Азраила окровавленный костяной нарост.

Значит, паразиту побоку и люди и пустоголовые. Крошит всех и каждого. Это только на руку. Не будет мешаться при прорыве, а вот панику создаст знатную.

— Пора валить из этого зоопарка, — епископ на ходу добил второго «бегуна» и бросился к штурмфалу.

Вот и настал самый подходящий момент. Брюмо мысленно обратился к урне нерушимости. По телу пробежала лёгкая дрожь — первый признак нисхождения божественных нитей. Монахи с архипелагов небезосновательно называли этот эффект «медвежьей шкурой». Следующими ожили урны «круга смерти» — вселяющий ужас арсенал высших чинов духовенства, готовый по воле носителя сиюминутно покарать любого вставшего на пути.

К негодованию епископа приманка сработала не так, как он рассчитывал. И толстяк, и Азраил–паразит надвигались на него с обоих флангов. Если они сойдутся в одной точке, план прогорит и придётся всё раскручивать заново.

— Отвлеки хвостатого. Только не лезь под удар, — Брюмо стрельнул глазами на трибуны. — Когда охрана сообразит к чему цирк, сразу откроют огонь. В этом случае отходи за меня. Понял?

Джоуб кратко кивнул. Торговец был наслышан о возможностях церковных урн, а потому вопросов лишних не задавал.

Прикрываясь импровизированным щитом, он по дуге обогнул паразита и зашёл сбоку. После первого же брошенного кинжала тварь развернулась и направилась к раздражителю. Теперь Азраил передвигался заметно быстрей. Видимо, симбиот адаптировался к возможностям человеческого тела и научился эффективней использовать его ресурсы.

Брюмо действовал по уже отработанной схеме. Встал в пяти ярдах от ограждения и вынуждал громилу промахиваться, тем самым зля его ещё больше.

Выждав, когда «Броневик» приблизился на достаточное расстояние, епископ выкинул ложный выпад, спровоцировав противника на ответ. Рычащий толстяк собрался с последними силами и взял широкий замах.

Подобный удар, будь он успешен, любого превратил бы в неопознанный кусок мяса, но Брюмо ждал его. Церковник с неимоверной быстротой зашёл за ударную руку «броневика» и использовал урну внутреннего огня. Заряженная кувалда обрушилась на деревянный штурмфал, выбив из него несколько кольев.

В ту же секунду толстяка охватили судороги. Не понимая происходящего, безумец в ярости размахивал тяжёлым молотом, разнося всё в щепки. Он пытался стряхнуть с себя мириады несуществующих пчёл, одновременно жалящих тело. Именно такие ощущения испытывал человек, когда его кровь начинала закипать.

Пустоголовый в отличие от здорового человека боли не чувствовал, но его организм беспрестанно трубил о причинении несовместимых с жизнью повреждений. Раздался яростный вопль. Открытые участки кожи пошли набухающими пузырями, а из–под забрала бурлящей пеной хлынула кровь. «Броневик» сделал последний взмах и грудой свалился на бурелом.

— Сюда! Быстро! — епископ перешагнул через шипящие останки толстяка и побежал к пылающей чаше.

Джоуб без промедления оставил игры с непредсказуемым противником и бросился вдогонку.

На трибунах поднялся недовольный гул. Одурманенные алкоголем и запахом крови люди не понимали, что произошло у защитного штурмфала и жаждали продолжения битвы. Лишь староста, осознав критичность произошедшего, истерично махал руками и что–то выкрикивал растерявшимся помощникам.

Прозвучали одиночные выстрелы. Зрители повставали с мест, желая рассмотреть труп фаворита. Вместо этого, увидели разбегающихся от пролома охранников.

Последнее, что запомнили выжившие очевидцы, это вспыхнувшую как солнце бочку с маслом.