Первая кровь

— По–видимому, эта веха истории была утеряна или сокрыта. Так же, как и о неизвестном отпрыске Трёхликого, — Де Шинье повёл плечами. — Слушайте дальше:

«3341 цикл пояса Армы. Сорок третий свет Галы.

Из гробницы исчезли отделённые от тел Трёхтелого персты — мизинец и безымянный. Одна сторона обвинила другую в хищении, не подозревая о третьей. Зилир поглотил кровавый дождь войны. Напитав персты скверной, третья сторона на века скрылась с лица земли. Каждый перст — проклятье. Обладающий им несёт на себе телесную метку».

— Рябой рассказывал о сохнущей руке Губернатора. Не это ли, и есть телесная метка? — Артур перебил архивариуса.

— Я потому и нахожусь здесь, чтобы выявить признаки стигматизации. Продолжайте, Де Шинье.

— Да–да. Секунду. Вот ещё интересный момент:

«3790 цикл пояса Армы. Двадцать седьмой свет Галы.

Многоверцы погрязли в бесчисленных обрядах и жертвоприношениях. Керма почти истощилась. Дабы сохранить её запасы, Люций, заручившись поддержкой последователей Трёхликого, свергнул многоверцев, создал клир и разделил его на несколько частей — черпиев, монахов–чтецов, боевой клир и высшие чины», — назывались они, конечно, иначе, но смысл таков. — «Каждому дано своё предназначение. Отныне керма — удел узкого круга людей».

— Вот вам и свидетельство основания Правых церквей и свержения друидов–язычников, — Брюмо заглянул через плечо Де Шинье.

— В следующем писании говорится… — архивариус ткнул в страницы блокнота.

— Думаю, на сегодня достаточно, — отрезал Брюмо.

— Ваше право, епископ. Если честно, то меня лихорадит от обилия новостей! Мир перевернётся, когда узнает правду. Вы представляете, что мы обнаружили? — Де Шинье потянулся за бутылкой. — Аканитское отлучение — наидревнейшая церковь в королевстве и берёт своё начало от тела Трёхликого! Это ж, подумать только, что начнётся!

— Тайна не покинет стен архива, — Брюмо оглядел собеседников. — Епископ Де Шинье, Вам следует уничтожить записи и навсегда забыть о ключе.

— Именно так я и поступлю. Истинное послание тирийской библиотеки умрёт вместе со мной.

* * *

— И что нам делать с этой информацией? — Артуру не давало покоя осознание того, что он обладает мировой тайной.

— Ничего. Достаточно, что мы знаем. Пусть это будет нашей тактической осведомлённостью. Вставай, пора идти, — епископ направился к двери фуникулёра, на ходу сворачивая свежий выпуск «Вестника Галифаста». — Читал, что творится в городе?

— Когда бы мне? — Артур хлопнул себя по плечу. — Эби идём. Держись крепче.

Мартышка уселась на привычное место и потянулась к епископу.

— Бери, бери, лиходейка, — Брюмо сунул в маленькую лапку свёрнутую газету. — Народ с ума сошёл в ожидании аутодафе. Проклятые журналюги вынюхали про королевского пленника и растрепали на весь Галифаст.

— Безумцы! Знали бы, что это за фрукт. Как вообще удалось его поймать? Помнится, мне, твари не особо то сговорчивые. Не решил же исполин сдаться сам.

— Меня не покидает мысль, что это ловушка. В чём только замысел?

Вагон фуникулёра медленно приблизился к платформе и остановился, покачиваясь в такт топанья десятка ног. В этот раз на конечной станции оказалось людно. Все спешили поскорей разобраться с делами и начать подготовку к предстоящему событию.

Артур шёл за епископом, стараясь не отставать. В голове никак не укладывалась мысль о безымянных наблюдателях за богами. Кто это вообще такие? Сколько их? Где обитали, если о них никто не знал? И главное — куда пропали? Как всегда, куча вопросов и не одного ответа.

Невольно представилась забавная картинка. Любознательный профессор сквозь стекло рассматривает копошащихся в земле муравьёв. Рабочие растаскивают веточки, а солдаты в это время охраняют потомство и матку. Насекомые даже не подозревают, что за ними кто–то пристально наблюдает и фиксирует все их действия.

А может «тирийцы» и есть истинные боги. Первобоги! Расставили псевдобожков по местам и смотрят, чем те займутся, обретя запредельные силы.

От этой мысли стало не по себе. Если Правые боги — муравьи, то кто тогда люди?

— Добрый день, мэм! Генри Фишер скончался тридцатого сентября.

Артур вздрогнул. Охватившие его мысли выбили из реальности, и он совершенно не помнил дорогу от станции до ночлежки со странной вывеской «Гостевой дом».