Первая леди для Президента

Сдержалась, не закричала. Даже когда пришли, вывели с опущенной головой и руками за спиной. Закрыли за ним дверь, и я прислушиваюсь к его шагам, он отдаляется, и мне физически больно, как будто с мясом отрывают душу от тела. Но не вытерпела, распахнула дверь, догнала и бросилась на шею. Так, что ни один конвоир не смог оттянуть, так, что даже ударов и пинков не почувствовала. В губы его губами впилась и жадно шепчу.

– Люблю тебя…люблю, люблю…Слышишь? Люблю…

– Слышу…Все…все…иди…Маринааа.

А сам своей спиной укрывает от ударов, отталкивает силой и вперед идет. Даже не вздрагивает, когда дубинками бьют и толкают. Меня оттащили за шиворот. А я даже не слышу, что говорят. Мне наплевать.

Потом домой пешком, шатаясь, как пьяная. Из-за слез даже дороги не вижу. Сил нет. Я настолько сломлена, настолько раздавлена, что мне кажется, я могу только ползти. Как же я боюсь его потерять. Боюсь, что с ним что-то случится непоправимое. Ведь я все могу пережить. Могу ждать его до самой старости, могу издалека смотреть и кусать ногти до крови, могу просто всю жизнь…лишь бы знать, что живой, дышит, смеется, ходит.

Домой пришла, дверь за собой захлопнула и завыла, падая на пол, обхватывая голову руками. Почему у меня так? Почему я проклята любить этого человека? Почему мы не можем с ним быть просто вместе, просто счастливы?

Я не могу любить, просто любить, просто просыпаться по утрам рядом со своим мужчиной? Идти на работу и готовить ему завтраки, обеды и ужины? А в моей жизни одна мука, страдания и лишения. Я как на какой-то персональной войне с одними сплошными потерями.

И с каждым разом все больнее и больнее…Сколько слез, сколько воспоминаний, и эти мысли о нашем нерожденном…о том, кого не смогла выносить. Хотелось рассказать и не смогла. Зачем и ему ковырять рану? Зачем делать настолько больно.

«Потому что ты любишь…сверхчеловека, потому что ты выбрала себе не простого мужчину, не слесаря, не айтишника, не учителя. Ты посягнула на сильного мира сего. Ты женщина президента. Ты его женщина несколько лет. Ты родила ему сына…ты пошла за ним в пекло. Держись! Потому что ты должна быть его достойной!»

Голос Гройсмана звучит в голове, и я всхлипываю снова, но уже не так громко, размазывая слезы по щекам, поднимаюсь с колен.

В дверь постучали, и я, выдохнув, вытерла лицо, отворила замок и… чуть не закричала – на пороге Валя и Лариса Николаевна. Не выдержала, закричала и обняла ее с диким воплем. Разрыдалась уже в голос.

– Ну вот… я ее обрадовать пришла, а она ревет. Чайник ставьте, я сейчас пирогов принесу. Гостья устала с дороги. Не реви, Марьянна. Ишь, сопли распустила.

Голос бодрит, но плакать хочется еще сильнее, и от того, что рука женщины гладит мои волосы и хлопает по спине.

– Не смогла без моей девочки. Сдала халупу свою, впустила студентов, вещички забрала и к тебе. Нет жизни мне без тебя и без Льдинки. Зачем мне так самой? Просыпаться по утрам без вас не хочется.

– Лариса…моя тетя Лариса.

Плачу и целую ее в морщинистые щеки, а она слезы мои вытирает и тоже целует.

– Место для бабки Ларки найдется?

– Найдется, – всхлипываю и сжимаю ее еще сильнее.

Валя пришла с пирогами, и запахло черникой, ягодами и тестом. Она сразу по-хозяйски в чашки разлила кипятка, всем наложила пирогов, уселась и выдохнула.

– Как знала. Не зря столько напекла.

Потом на меня посмотрела.

– Со свидания пришла, как с креста снятая. Что не так? Радоваться должна и ходить еле-еле, а она вся как убитая.

– Сказал, что свиданий не дадут больше ни за какие деньги…

Она пирог обратно в тарелку положила.

– Что значит не дадут?

– Не знаю. Что-то там не так…говорит, проблема с этим большая. Я ему никто.

– Все проблемы решаемы…там, и правда, что-то не так. Давят на него. Хотят чего-то другого, значит. Покруче бабла. Кто, ты говоришь, твой?

Я не говорила ей, кто он такой…и что правильно сказать не знаю.

– Просто человек…

– Не просто…Не хочешь говорить, не надо. Но просто человек такого статуса иметь не будет и обычным баблом откупится.

Она явно обиделась за то, что не откровенничаю.

– Ты не думай, что на зоне все менты решают. Там другие решалы есть, там свои законы, и чаще всего их представители совсем не в погонах.

– Не знает она, кто он. Приезжал, на ночь оставался и уезжал. Ничего не рассказывал. Один раз раненного привезли, с того света доставали. Потом опять уехал. Деньги давал, содержал. Вот и все. Не сильно торопился о себе рассказывать, а она – девка умная и не спрашивала. Меньше знаешь – лучше спишь.

Валя на Ларису Николаевну посмотрела и кивнула несколько раз.

– И то верно. Умная баба не в свое дело не лезет…Значит, что-то знает твой мужик или человек у него нужный имеется. Нужный не для ментов…Я через своего пробью, что и как, и скажу тебе. И насчет свиданки узнаю, что не так.

– Спасибооо, узнай, пожалуйста, я с ума схожу.

– Не сходи. Передачи готовь и носи. А еще…мы воров с твоей квартиры поймали, завтра вернет все, что взял. Зятек мой несостоявшийся обчистил. Откуда только узнали…

И снова на меня смотрит.