Первая любовь

Though, indeed, at the moment, I was scarcely capable of noticing anything; I moved as in a dream and felt all through my being a sort of intense blissfulness that verged on imbecility.	Впрочем, в это мгновенье я почти ничего заметить не мог: я двигался как во сне и ощущал во всем составе своем какое-то до глупости напряженное благополучие.
The young princess sat down, took out a skein of red wool and, motioning me to a seat opposite her, carefully untied the skein and laid it across my hands.	Княжна села, достала связку красной шерсти и, указав мне на стул против нее, старательно развязала связку и положила мне ее на руки.
All this she did in silence with a sort of droll deliberation and with the same bright sly smile on her slightly parted lips.	Все это она делала молча, с какой-то забавной медлительностью и с той же светлой и лукавой усмешкой на чуть-чуть раскрытых губах.
She began to wind the wool on a bent card, and all at once she dazzled me with a glance so brilliant and rapid, that I could not help dropping my eyes.	Она начала наматывать шерсть на перегнутую карту и вдруг озарила меня таким ясным и быстрым взглядом, что я невольно потупился.
When her eyes, which were generally half closed, opened to their full extent, her face was completely transfigured; it was as though it were flooded with light.	Когда ее глаза, большею частию полуприщуренные, открывались во всю величину свою, -- ее лицо изменялось совершенно: точно свет проливался по нем.
'What did you think of me yesterday, M'sieu Voldemar?' she asked after a brief pause. 'You thought ill of me, I expect?'	-- Что вы подумали обо мне вчера, мсьё Вольдемар? -- спросила она погодя немного. -Вы, наверно, осудили меня?
'I ... princess ... I thought nothing ... how can I?...' I answered in confusion.	-- Я -- княжна... я ничего не думал... как я могу... -отвечал я с смущением.
'Listen,' she rejoined. 'You don't know me yet. I'm a very strange person; I like always to be told the truth.	-- Послушайте, -- возразила она. -- Вы меня еще не знаете; я престранная: я хочу, чтоб мне всегда правду говорили.
You, I have just heard, are sixteen, and I am twenty-one: you see I'm a great deal older than you, and so you ought always to tell me the truth ... and to do what I tell you,' she added. 'Look at me: why don't you look at me?'	Вам, я слышала, шестнадцать лет, а мне двадцать один: вы видите, я гораздо старше вас, и потому вы всегда должны мне говорить правду... и слушаться меня, -- прибавила она. -- Глядите на меня -- отчего вы на меня не глядите?
I was still more abashed; however, I raised my eyes to her.	Я смутился еще более, однако поднял на нее глаза.
She smiled, not her former smile, but a smile of approbation.	Она улыбнулась, только не прежней, а другой, одобрительной улыбкой.
'Look at me,' she said, dropping her voice caressingly: 'I don't dislike that ... I like your face; I have a presentiment we shall be friends.	-- Глядите на меня, -- промолвила она, ласково понижая голос, -- мне это. не неприятно... Мне ваше лицо нравится; я предчувствую, что мы будем друзьями.
But do you like me?' she added slyly.	А я вам нравлюсь? -- прибавила она лукаво.
'Princess ...' I was beginning.	-- Княжна... -- начал было я.
'In the first place, you must call me Zina?da Alexandrovna, and in the second place it's a bad habit for children'-(she corrected herself) 'for young people-not to say straight out what they feel.	-- Во-первых, называйте меня Зинаидой Александровной, а во-вторых, что это за привычка у детей (она поправилась) -- у молодых людей -- не говорить прямо то, что они чувствуют?
That's all very well for grown-up people.	Это хорошо для взрослых.
You like me, don't you?'	Ведь я вам нравлюсь?