Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая

«Это какой-то анекдот. Армия истощена до такой степени, что отступать не может, а может держаться, лишь наступая. Если такие выражения были допущены в той тяжелей обстановке, это еще можно понять, но приводить их всерьез теперь — значит смешить людей».

Думается, русское командование — как на уровне армий, так и на уровне фронтов — отдавало себе отчет в бесперспективности плохо подготовленного наступления, проводимого в условиях весенней распутицы. Но позиционную оборону оно тоже считало бесперспективной, прежде всего, в связи с усталостью войск и их прогрессирующим разложением. К тому же, опыт 1915 года продемонстрировал, что утрата инициативы вынуждает постоянные отходы армий то на одном, то на другом участке, тем более что начертание линии фронта зимой 1916 года носило случайный характер и никоим образом не соответствовало требованиям обороны.

Отступление, по крайней мере, до Западной Двины[135] было вполне возможным решением, однако это считалось политически абсолютно неприемлемым.

Но, конечно, если армия уже не может ни устойчиво обороняться, ни наступать с реальными шансами на успех, это означает, что страна проиграла войну и должна стремиться к ее прекращению на любых сколько-нибудь удовлетворительных условиях. Осознать это русское руководство не готово: потребуется целый год, чтобы принять военное поражение и его неизбежное следствие — революцию, чтобы исчерпать оставшиеся у Российской Империи степени исторической свободы. В 1916 году армия еще способна выполнять приказы, и командование пользуется этим, поспешно бросая войска в атаку, ожидая от этого или решения войны, или окончательного поражения. «Где не найти ходов хороших, всегда отыщется плохой»… ((с) З. Тарраш).

В рамках решений конференций в Шантильи, русская армия будет наступать почти весь год.

Начнет Кавказский фронт, который уже в середине января нанесет удар на Эрзерумском направлении, и далее, до середины сентября, будет активно продвигаться в Закавказье[136].

Замысел русской Ставки на 1916 год: общая геометрия операций и их последовательность.

В марте русские войска перейдут в наступление на стыке Западного и Северного фронтов (в районе озера Нарочь), имея задачу продвигаться на Свенцяны — Вильно. В июне приступит к активным действиям Юго-Западный фронт, атакуя противника на Луцком и Ковельском направлениях, а при случае и на Станиславском направлении. В июле последует главный удар силами Западного фронта на Барановичи. Поскольку это наступление заведомо никуда не ведет, предполагается, видимо, выиграть сражение на истощение и далее получить возможность развивать успех либо в южном направлении — к Брест-Литовску либо на север — к Вильно. С перерывами боевые действия на Юго-Западном и Западном фронтах будут идти до конца сентября и даже позднее.

Оперативная обстановка на Восточном фронте зимой — весной 1916 года.

А 28 августа вступит в войну Румыния, после чего восточный фронт резко удлинится к югу до Черного моря. На территории Румынии активные боевые действия с участием русской армии продолжатся до начала декабря[137].

Март, озеро Нарочь

Наступательная операция на стыке Северного и Западного фронтов подробно отражена в аналитической и мемуарной литературе. Может быть, даже слишком подробно для сражения, которое вообще «не получилось».

Страстное желание начать активные действия как можно раньше, вынуждало ограничить перемещение сил между фронтами (на переброску корпуса требовалось около трех недель), поэтому наступать пришлось там, где исходно перевес в количестве штыков и сабель был наибольшим — как уже указывалось, 555 батальонов против 200[138].

Первоначально речь шла об очень широкой операции: 12-я армия наступает на Митаву 5-я и 1-я армии наносят удар по сходящимся направлениям на Поневеж, 2-я армия продвигается к Вилькомиру обходя Вильно с севера.

На 2-ю армию возлагалась главная задача. По Э. Людендорфу: «отрезать в направлении на Ковну наше северное крыло и одновременно поколебать его атаками в других пунктах. Последующими ударами оно должно было быть отброшено к берегу моря севернее Немана». Сомнительно, чтобы русское командование ставило перед собой столь амбициозные цели, но, насколько можно судить, надежда отбросить левый фланг германских войск в Восточную Пруссию у него действительно была.

Первоначальный замысел Нарочской операции (по А. Волыпе).