Первая научная история войны 1812 года

Чем же занимается в дни накликанной на страну беды царь и его правительство? Еще в издании, вышедшем к столетнему юбилею войны (в 1912 г.) мой коллега констатировал: «Война, как всякой народное бедствие, имеет свойство сплачивать правительство и общество, по крайней мере, на этот момент. И правительство наше, несомненно, рассчитывало на это. Но, не полагаясь на стихийное свойство всякой войны, оно решило сознательно использовать войну 12 года в таких целях… Вот собственные слова Александра I на этот счет:

„Теперь нужно было, — говорил он, — убедить народ, что правительство не ищет войны, что оно вооружилось только на защиту государства, надобно сильно заинтересовать народ в войне…“

Для практического осуществления мысли императора к населению был обращен специальный манифест от 6 июля (по старому стилю — прим. мое, Е.П.), с призывом жертвовать на войну и становиться в ряды воинов. Подобное же воззвание сделал со своей стороны и Синод, а главнокомандующий распространил прокламации, призывающие народ к вооруженному восстанию против французов».¹⁰³ Замечательно: царь сам развязал войну, а теперь придумывает: как бы обмануть население, выдав войну за очень нужную этому населению. И отмычка — призыв через Синод к религиозному терроризму.

Однако продолжим цитировать богатое на факты исследование 1912 года: «Для составления манифестов и других правительственных обращений на понятном и близком народу языке был приглашен императором известный патриот Шишков. А не менее известному патриоту С.Н. Глинке выдали правительственную субсидию в размере 300 тысяч „для поддержания и большего возбуждения патриотического духа в народе“.

…Здесь были своего рода изъяны, была своя обратная сторона, и на нее мы ради беспристрастия обязаны указать. Не все русские граждане обнаружили одинаковое усердие в помощи родине в этот момент. Некоторые губернии не поставили ополчений и не внесли никаких пожертвований на войну. Духовенство, особенно если принять в расчет такие богатые монастыри, как Троице-Сергиевская или Киевская лавры, принесло на алтарь отечества меньше, чем могло бы. В некоторых губерниях пожертвования подписанные остались в недоимках. Бывали случаи пожертвований негодных вещей. Выгода нередко перевешивала патриотические чувства, и вместо личного участия в ополчении нанимались охотники, как это делалось некоторыми крестьянами, или сдавались в ополченцы старые и неспособные к труду люди…»¹⁰⁴

Я специально процитировал еще царского историка В. Алексеева — и именно юбилейное издание, чтобы вы понимали масштабы неудачи на поле так называемого патриотизма (даже при спонсировании профессиональных патриотов…). Лицемерный обман со стороны царя — и не менее скупой и лицемерный ответ ему со стороны всех слоев общества (дворян, попов и крестьян). Да, конечно, были и те, кто обманулся — и стал подновлять и упрочивать собственные цепи, но результат налицо: проигранные сражение, беспрепятственное продвижение армии Наполеона, его вступление в Москву — а затем выход из города по воле все того же французского полководца. Только представьте, какой могла бы быть реакция населения России, если бы в ту эпоху большая его часть была бы грамотной и могла читать книги и прессу и иметь объективную информацию о происходящем?!

Но и без этих сведений и уровня сознания начались восстания против правительства и помещиков. «Крестьянские волнения вспыхнули в нескольких местах — в литовских губерниях, в Вологодской, Новгородской, Пермской, Смоленской, Тамбовской и приняли широкие размеры. При этом „помещичьи крестьяне делили между собою господское имение, даже дома разрывали и жгли, убивали помещиков и управляющих“.

Но самой отталкивающей формой общественной резни и озлобления были грабежи и разбои. По словам современника, в Москве „грабители ходили тысячами“. Тамбовская губерния кишела грабителями…».¹⁰⁵ Еще хуже обстояло дело на окраинах Империи. О поведении литвинов мы уже знаем, а вот какой вывод делает автор монографии о событиях 1812 года на Волыни доктор исторических наук А.И. Попов: «Свидетельства разнообразных источников наглядно показывают, что никакого „народного движения“ здесь не было. Напротив того, большинство магнатов и шляхтичей в Гродненской губернии и значительная часть в Волынской открыто проявило ненависть к российским властям и армии и по мере сил помогало армии союзников».¹⁰⁶

Над этой разверзшейся бездной исторической катастрофы очень к месту будет поразмышлять о теме пресловутого патриотизма. За долгие века использования разными корыстными и лицемерными негодяями и просто глупцами, а также, что еще комичнее, соседними народами (каждый из которых уверен в своей исключительности, исконности, «духовности» и былинности), это вроде бы позитивное явление приобрело весьма поношенный вид и стало издавать не всегда приятный запах…

Начнем с того, что вспомним некоторые мнения о патриотизме, высказанные яркими историческими индивидуальностями разных времен, наций, профессий и масштабов. К примеру: