Первая научная история войны 1812 года

М.Б. Барклай де Толли. С гравюры Соломона (Шломо) Карделли, 1810-е гг. Советская открытка 1968 г. (в моем частном собрании).

В этот тяжелый момент около Курганной высоты оказался начальник штаба 1-й армии Ермолов и начальник артиллерии А.И. Кутайсов (1784–1812). Напомню: это сын любимца Павла I Ивана Кутайсова (1759–1834) — пленного 10 лет от роду турка, взятого в Бендерах и подаренного цесаревичу. Возглавив батальон Уфимского пехотного полка (и присоединив к нему 18-й егерский полк), Ермолов и Кутайсов направились в контратаку. Одновременно с флангов ударили полки генерал-майоров И.Ф. Паскевича (1782–1856) и И.В. Васильчикова (1776–1847). Атака удалась, но А.И. Кутайсов погиб. Кутузов, наконец, заметив фактическое уничтожение корпуса Раевского, отвел его остатки во вторую линию, а Барклай-де-Толли для обороны батареи направил на батарею 24-ю пехотную дивизию генерал-майора П.Г. Лихачева (1758–1813).

Атаман войска Донского, генерал М.И. Платов. Почтовая открытка, Россия начало XX в., из личного собрания Е. Понасенкова.

Но вскоре французы открыли по батарее Раевского перекрестный огонь из примерно 150 орудий с фронта и с захваченных флешей. Для новой атаки были сосредоточены 29 кавалерийских полков. Им противостояли большие силы русских: 24-я дивизия, защищавшая саму батарею, из того же 6-го пехотного корпуса 7-я пехотная дивизия П.М. Капцевича (1772–1840), стоявшая к северо-востоку от Курганной высоты, 1-я бригада 4-й пехотной дивизии (из 2-го пехотного корпуса), располагавшая к югу от батареи Раевского, и обе дивизии 4-го пехотного корпуса генерал-лейтенант А.И. Остермана-Толстого (1770 / 1772–1857) — частью южнее Курганной высоты, а частью позади нее, за оврагом. Первым пошел в атаку 2-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала Огюста Жана-Габриеля де Коленкура (1777–1812) — брата дипломата, бывшего посланника при русском дворе, также участника Русской кампании Армана Огюстена Луи де Коленкура (1773–1827). Коленкур прорвался сквозь буквально «адский» огонь врага, обошел слева Курганную высоту и бросился на батарею Раевского. Встреченные с фронта, флангов и тыла упорным огнем оборонявшихся, кирасиры были отброшены, а сам Коленкур героически погиб. Но он сделал главное: войска вице-короля Италии Евгения Богарне, воспользовавшись атакой Коленкура, сковавшей действия 24-й дивизии, ворвались на батарею с фронта и фланга! Теперь началась рубка на самой батарее. Генерал-лейтенант А.И. Остерман-Толстой был ранен пулей в плечо, а раненый генерал П.Г. Лихачев был взят в плен и отправлен предстать перед Наполеоном. В 4-м часу дня батарея Раевского пала.²⁶² Н.Н. Раевский из двух дивизий корпуса после битвы «едва мог насчитать 700 человек».²⁶³

Итак, все укрепления русских были взяты, они начали отводить свои войска, а после захвата батареи Раевского битва стала стихать. Армия М.И. Кутузова (ее также можно именовать и армией Александра I) была разбита и отступала в полном беспорядке. Заведующий канцелярией Кутузова Сергей Иванович Маевский (1779–1848), исполнявший в тот день обязанности дежурного генерала и сам принимавший участие в бою свидетельствует: «В 3–4 часа так все изменилось, что я почти не нашел уже на месте ни одного знакомого лица. Князя (Кутузова — прим. мое, Е.П.) отвезли назад; свита его отправилась вслед за ним. А в бою все так было перепутано, что я не знал, к какому и как приютиться».²⁶⁴ Характерный нюанс: «князя отвезли» — будто бы это неодушевленный предмет без воли или тот, кто сам не принимает решений.

Французы начали преследование разбитой русской армии. В подтверждение этого тезиса я даже не буду цитировать французские источники, но специально обращусь к собственноручному признанию генерала А.П. Ермолова: «27-го числа августа (по старому стилю — прим. мое, Е.П.) армия имела ночлег: недалеко от Можайска. Занявший город арриергард атамана Платова был из него вытеснен неприятелем, но в сей день он не преследовал далее.

28-го числа армия продолжала отступление, неприятель преследовал сильнее, и в арриергарде была схватка довольно горячая».²⁶⁵