Первая партия (СИ)

Шикамару людей чрезмерно активных презирал. Если слишком много вертеться, теряется смысл действий, а смысл должен быть во всём. Каждое действие — следствие разворачивающегося алгоритма. Если можешь его увидеть — успех в кармане, только используй с умом. Отец с этим соглашался и не соглашался одновременно. Говорил: «посмотри на меня» — и многозначительно разводил руками, будто Шикамару должен был увидеть на чужом примере доказательства и опровержения своих теорий. А к чему там приглядываться? Пример-то неплохой. Глава клана, есть друзья, есть жена, есть сын… очень высокая позиция в Деревне, в конце концов. Что же тут плохого? Шикамару давно решил, что у него будет примерно так же: Чоджи, Ино, супруга-домохозяйка и письменный стол с важными бумагами. Вот и вся жизнь.

Иногда казалось, что только Асума-сенсей его понимал. Вот он, человек, добившийся всего, чего хотел, не вертевшись, не спеша, никуда не ломясь. У него симпатичная девушка, друзья, солидный ранг, красивая зажигалка, любовь к настольным играм…

Вот только что-то не сходилось.

Поведение отца после леса и отборочного тура не вписывалось в обычные алгоритмы его поведения. Он всегда настаивал, чтобы Шикамару «пошевелил задницей хоть немного», он сам инициировал игры в шоги, используя сложнейшие стратегии, чтобы сын чему-то научился. Но в этот раз Шикаку молчал. Даже дома его было сложно застать: он уходил рано утром и возвращался поздно вечером. Иногда и не ночевал вовсе. И дело ведь было точно не в любовнице: отец не любил мать, как и она его не любила, но и налево не ходил.

Чоджи из больницы после отборочного максимально быстро забрали домой. Шикамару успел проведать старого друга, самого надёжного, как оказалось, только раз, а потом его мягко развернули от территории Акимичи и отправили домой, поскольку дядя Чоза, видимо, проводил воспитательную работу.

Шикамару прекрасно понимал «за что», но видеть в этом свою вину категорически отказывался без объяснений. И, тем не менее, отец его избегал, дядя Иноичи каждый раз был чем-то занят, дядя Чоза не покидал территорию клана, а Ино… а Ино не получалось найти.

Не очень-то хотелось.

Правда.

Только ноги порой сами себя проносили мимо цветочного магазина, мимо барбекю, где они всей командой раньше сидели, мимо всех этих её любимых дурацких магазинов…

И она не попадалась на глаза. А ведь это Ино — ей обычно палец в рот не клади, а то весь локоть откусит, королева всеобщего внимания, самая громкая девочка в любой компании, руки в боки, подбородок кверху. Сенсей на проблему Шикамару только понимающе вздохнул, улыбнулся, покачал головой и сказал: «женщины».

И если раньше Шикамару взял бы привычный ответ за чистую монету, как всегда делал, то в этот раз в голову начали закрадываться сомнения.

Во-первых: Ино никогда не плакала. У неё не получалось выдавить из себя и слезинки понарошку, физическую боль она стоически терпела, корча гримасы и скрипя зубами, а, обижаясь, злилась, выходила из себя… но ни в коем случае не плакала.

Во-вторых: Ино, большая любительница внимания, куда-то делась. И хотя она была жива и здорова, как мимоходом немногословно заверил Иноичи, в городе её не было видно, а на территории клана она предпочитала не проводить слишком много времени. В цветочном её никто не прятал, там всё-таки не так много места. Значит, Ино зачем-то ушла в подполье.

И дело было явно не в конфликте между кланами. Шикамару ожидал претензий дюжин блондинов к Нара и Акимичи, но… ничего не последовало. Дело будто замяли и спрятали, как саму Ино. Сенсей ничего не знал. Он только развёл руками и сказал, что с девочкой, по словам Иноичи, проводят воспитательную работу. Тем не менее, доступ к клану Яманака всё ещё был. Значит, Ино там вряд ли находилась — иначе не впускали бы, как и Акимичи. В цветочном магазине её тоже не было, потому что он не закрывался, да и за кассой старой подруги не наблюдалось, а в подсобке ночевать — слишком жестоко.

Шикамару посчитал, что вся эта ситуация — чушь собачья и, разозлившись, не остался поиграть с сенсеем в шоги. Ино, он помнил, уговаривала их с Чоджи сменить маршрут в лесу; уговаривала очень упрямо. Обычно, если Шикамару говорил ей чёткое и обоснованное «нет», Яманака его слушала; да, она злилась, но следовала за ним, потому что признавала чужую правоту. Но в тот раз что-то пошло не так.

Почему?

Ведь тот маршрут был действительно самым безопасным… кроме зарёванной напуганной красноволосой девочки и слабой команды из Дождя, им больше никто не попался на пути. Всё потому что Шикамару рассчитал, как безопасно провести своих, чтобы найти противоположный свиток и выйти к Башне. Но Ино упёрлась, на чёткое «нет» почти расплакалась… и ушла.

Просто ушла.

Они прождали её полчаса, потом кинулись искать… а Ино и след простыл.