Первая партия (СИ)

Значит, Абураме подозревает, что что-то действительно серьёзное происходит. Ну, впрочем, ладно. Сам виноват.

— После книжного хочешь сыграть в шоги?

— Карты уместнее в ситуации данной, считаю я.

— Без ставок?

— Мы сыграем без.

Справедливо, — вздохнул Шикамару. Но было всё-таки приятно, что не один он такой. За бортом. Вне игры. И что этот период закончится, как кончились те славные деньки, когда Асума-сенсей был прав абсолютно во всём, когда казалось, что можно просто плыть по течению. Ино выдернула из этого состояния миссия в страну Волн. А Шикамару дёрнуло только сейчас.

Может, мама права, и мальчики действительно взрослеют в чём-то медленнее девочек.

В книжном удалось купить самую первую книгу Джирайи, которая не порно. Шино долго разговаривал с продавцом, чтобы тот вынес последнюю оставшуюся копию. А потом они вдвоем выпили чаю за партией в карты.

И тяжесть в груди немного ослабла.

Комментарий к 10. Шикамару

Вы замечали когда-нибудь, что подростки взрослеют неоднородно? Что идёт эдакая гонка, в которой никто не соревнуется, но она есть? И что друзья отдаляются друг от друга, когда один становится взрослее другого, а потом сходятся вновь?

Ну, Шикамару ощутил на себе последствия отставания. Но он хороший и со всем справится.

С Наступающим вас :3

========== 11. Данзо ==========

Последние три дня глаз Шисуи нестерпимо болел. Остальные Шаринганы ему вторили.

Данзо сжал зубы, вкалывая себе обезболивающее, и ничего об этом не подумал.

Решительно ничего.

Утилизировав шприц, знакомыми простыми движениями закрыл бинтами глаз и спрятал руку в своей юкате. Подобрал палку.

Пустая комната, настолько серая и непримечательная, насколько нравилось — иначе говоря, практически голая — смотрела на своего хозяина в готовности услужить.

— Агент.

Из тени левого угла выступил силуэт, силуэт преобразовался в фигуру, и фигура почтительно опустилась на одно колено.

— Да, мой господин.

— Доложи обстановку.

— Казекаге подтвердил наши планы. Всё по-прежнему.

— Хорошо. Свободен.

Фигура послушно превратилась в силуэт, а силуэт стал тенью.

Будь это в характере Данзо, он бы фыркнул. Хирузен… столько лет твоим костям, а всё ещё наивен. Думал, прижал меня. Думал, поймал меня. Думал, отобрал Корень… Какая нелепая глупость, твоё доверие. Данзо отдал ему треть бойцов, тех самых, на языках которых не было печати; они были периферийниками, мелькали между тьмой земли и светом солнца. Клеймить их, ещё давно решил Шимура, опасно. Даже не опасно, а неразумно — задача подобных агентов состояла в заметании бюрократических следов. У многих даже имелись документы; поддельные, разумеется. Остальные две трети Корня остались у своего хозяина.

Сенджу создали кости и органы Конохи, но именно ученики Тобирамы наполнили тело кровью — в прямом и переносном смысле. Данзо знал систему, потому что участвовал в её непосредственном создании, в её эволюции. У Хирузена не получилось бы отобрать чужую власть в любом случае, потому что двое знают правила игры.

По крайней мере, теперь двое.

Шимура не скорбел и пяти минут по Кохаку и Хомуре. Если они позволили себе непростительную оплошность расслабиться — их полезность достигла своего предела. Врагов много. Врагов непозволительно много — в прошлом, настоящем и будущем — их много всегда и во все времена. Тот, кто забывает об этом — высшей степени глупец. Даже у баловней судьбы рано или поздно исчерпывается запас удачи. Намиказе Минато был таким. Ни одна компульсия на нём не задерживалась — невероятная природная предрасположенность.

И умер глупо, на полувздохе. Ни один король не жертвует собой ради спасения нации, потому что нация без короля — всё равно что тело без головы. Пришёл, успел принять реформы, а они посыпались без чёткого руководства, и на их обломках наконец-то удалось построить своё детище, своё наследие. Хирузен достаточно для этого ослаб, выпустил вожжи из рук.

Четвёртый должен был из надежды стать реальностью; должен был доказать примером, что даже нищий безродный сирота может достичь больших высот и удержаться на них, встать на ноги и расправить крылья. Он должен был стать примером человеческой эволюции, главным аргументом для старейшин кланов и столичных аристократов. Но Четвёртый не вовремя вспомнил свой юношеский максимализм и абсолютно бездарно, поразительно безответственно погиб. Он должен был пожертвовать боевыми стариками, дать им шанс сгореть, а не сгнить. Он должен был вспомнить, что без короля партия проиграна. Как над этой бездарной смертью глумились другие Каге… Как они слетелись мухами на едва зарытую могилу… Как они вынюхивали, прощупывали, не раздавить ли окончательно Коноху в такой интересный момент позора… Хирузен не справлялся, раздавленный горем, а Данзо смог их всех усмирить. Живые корни похоронили вражеских разведчиков, лазутчиков и шпионов, расползлись, клеймя территорию, и Коноху снова стали уважать и бояться.

Но какой ценой, Намиказе Минато, нам обошлось твоё безрассудное мальчишество?