Первая партия (СИ)

— Да-да. Видел я его зверушек. Очень милые кровожадные мудаки. Грозились меня на кол посадить, — расхохотался саннин, запрокинув голову. — Давно мне так весело не было, конечно. Итачи, не смотри на меня так, нормально всё! Мои жабы потом с ними побратались! Но тут есть ещё кое-что, что надо добавить. Ками, Итачи, расслабься немного, это уже произошло. В общем, я это к чему… когда делаешь обратный призыв, ты вызываешь практически своё тотемное животное. Да? Поэтому сотрудничество в разы продуктивнее, чем от унаследованного контракта или, скажем, моего способа. И есть шанс заполучить в союзники как и не очень полезных зверей, так и, честно говоря, откровенно могущественных. Так вот команда 7 и в этом преуспела — и хотя главная функция призыва у всех троих своя, но каждая из них невероятно полезная.

У Саске наверняка драконы, — только и подумал Итачи, — или тигры, или… кто-то не менее благородный и опасный, раз уж сам Жабий Саннин одобрил.

Растерянность перемешалась в нём с гордостью, жалостью и стыдом. Младший брат становился сильнее. И каким-то образом он смог уже многого добиться.

Без него, без Итачи.

— Так вот, — продолжил Джирайя, — через один из этих призывов выяснился очень неприятный, интригующий и невероятно опасный факт. Смотри, — он ткнул себя пальцем в грудь, — на мне было две компульсии. На Цунаде было три — её выследили, всё сняли, и сейчас она в Конохе, свирепствует в госпитале. На Сарутоби-сенсее тоже было три. На Орочимару… много. Там от личности вообще почти ничего не оставалось, но его, к счастью, смогли спасти, он сейчас восстанавливается. А на Данзо, — взгляд Джирайи стал холодным и серьёзным, — было столько, что он сам был сплошной ходячей компульсией. Смекаешь? Коноха плясала под чью-то дудку несколько десятилетий. И это, — добавил после тяжёлой паузы, — каким-то образом напрямую связано с уничтожением клана Учиха, потому что в планах Данзо было пощадить детей и сохранить жизнь Шисуи. И Шимура не смог этого сделать из-за компульсий. Уточняю, согласно анализам Яманака, сдвиг Орочимару и Данзо на Шарингане тоже был из-за них. Кто-то очень и очень могущественный имел планы на твой клан. И имел бы, если бы не тот самый призыв, чьего владельца разглашать не буду, на всякий случай.

— Вы хотите сказать, — медленно произнёс Итачи, — что… я был вынужден…

Слова застряли в горле.

— Мы не знаем, — после долгой паузы вздохнул Джирайя. — Пока. Понимаешь… некоторые участники всей этой кутерьмы возможно не были под компульсиями. Про Утатане и Митокадо неизвестно, например. Данзо и Орочимару однозначно были. И один из них, чтобы спасти свою душу, выбрал смерть… Что заслуживает уважения. Представь, каково это, осознать, что всю жизнь ты был чей-то марионеткой? Но, — он задумчиво потёр подбородок, — как человек, повидавший многое, должен сказать, что порой не нужны никакие компульсии, чтобы держать кого-то на поводке. Веришь или нет, некоторые сами себе и марионетки, и кукловоды. Зависит от многих факторов.

Итачи опустил взгляд.

Тяжелое молчание повисло над столом.

— Я никогда не был свободным, — тихо признался Итачи. Дрожащими пальцами поднял чашку и сделал два медленных глотка стремительно остывающего чая. Поставил чашку на место.

И я не знаю, почему так получилось.

— Ну, ты сейчас свободнее многих, — слабо улыбнулся Джирайя. — Книжку про «Учива» кто-то же написал.

Итачи подавился слюной и закашлялся.

— Да не объясняйся, — отмахнулся саннин миролюбиво, — хорошо ведь получилось. И потом, это же выгодно, быть Учива, а не Учиха в твоём положении.

— П-почему? — прохрипел Итачи. Торопливо глотнул чая.

— Ну-у-у. Во-первых: опубликованная конспирологическая теория поможет тебе когда-нибудь вернуться в Коноху; в конце концов, она обеляет твоё имя, а это значит, что население вероятнее примет обратно. А если не захочешь возвращаться по каким-то причинам, тебя обустроят в Суне — мы договоримся с ними. В конце концов, Итачи, Коноха многим обязана твоей тяжёлой жертве. Во-вторых… это, кстати, причина нашей с тобой встречи… если учесть, что организатор нашего «компульсивного» поведения всё ещё где-то шляется, и наверняка всё ещё жаждет смерти Учиха, — взгляд Джирайи вдруг стал кровожадно-весёлым, — знаешь, как его разозлит твоя конспирация?

— Почему разозлит? — не понял Итачи.