Первая площадка (полигонные зарисовки)

Причем этот допуск оформлялся несколько месяцев. Таким образом, мы попали в заколдованный круг. Вот почему я вынужден был обивать пороги многочисленных инстанций. Двигаясь по этому заколдованному кругу, я умудрился пробиться на прием к начальнику отдела ЗАГСов города Москвы.

Это была женщина средних лет, показывающая всем своим суровым видом, что никакие компромиссы в этом учреждении невозможны. Так оно и оказалось. Не успев еще изложить свою просьбу по существу, я услышал непреклонное «нет». При этом мне запомнилась на всю жизнь железная аргументация, состоящая из одной фразы, следующего содержания: «Ишь чего захотели, мы Терешкову расписали через двенадцать дней, и то по личному указанию Н.С. Хрущева». Угасла последняя надежда. А отпуск-то уже кончился, хождения заняли почти месяц.

Шлю телеграмму в часть, прошу продлить отпуск по семейным обстоятельствам. Сердобольный командир продлевает на неделю. А что даст неделя? Собираемся вместе с родителями, ломаем голову – решения нет. Проходит неделя, снова шлю телеграмму, прошу еще продлить отпуск. Продлевают дня на четыре или пять. А что это опять же даст?! И в этот момент кто-то, не помню, подсказал, сходи, говорит, на прием к первому заместителю председателя Ленинградского исполкома. Он ведет прием один раз в месяц или в неделю, сейчас точно не помню. На наше счастье, этот приемный день был назавтра. Думаю: «А что делать, надо идти». Настроение – хуже некуда.

Пришел в исполком, посидел в очереди, зашел в кабинет. Вижу, сидит за совершенно пустым столом очень симпатичный, крупный, довольно молодой мужчина. Ну, думаю, тут труба, ничего не выйдет, у него даже бумаги нет, не на чем написать какую-нибудь записку или указания. Спрашивает: в чем проблема. Я только начал свой многократно повторенный за прошедший месяц рассказ, зампред меня прерывает и говорит: «Хватит!» Я начинаю медленно подниматься, а он машет рукой: мол, посиди, и снимает телефонную трубку. Звонит этой самой Нине Ивановне, с которой мы начинали наше хождение по мукам, и произносит такой монолог (привожу практически со стенографической точностью). «Нина Ивановна, здравствуйте. Вот у меня сидит генерал, ну не генерал, значит, будет генералом, он попал в дурацкую ситуацию, давайте поможем ему (она ему что-то возражает, видимо, говорит то, что мне говорила). Да что вы, Нина Ивановна, он завтра уедет в такую Тмутаракань, что оттуда никакие жалобы до Москвы не дойдут. Ну а если он нас подведет, то отвечать вместе будем. Согласны? Очень хорошо». Положил трубку и говорит: «Жми в ЗАГС, пока она не раздумала».

Я поблагодарил и пулей вылетел на улицу, где стояло очень бледное мое будущее. Мы тут же бегом к Нине Ивановне. На этот раз она приняла нас приветливо, но оказалось, свободно всего одно место, во вторник, 8 сентября («Понимаете, почему я оказался в это время в этом месте?»). Правда, не будет фотографа, предупредила она. «Мы согласны», – в один голос заявили мы дружно. Документы у нас приняли, и мы счастливые и страшно довольные вышли на улицу. Постепенно эйфория начала проходить, пришло отрезвление. Мы остановились и переглянулись, одновременно сообразив, что 8-е число – последний день моего дважды продленного отпуска. Продлевать больше невозможно. Что делать? А что тут делать, надо 8-го расписываться и лететь в часть, благо самолет из Москвы улетал часов в двенадцать ночи. Так и решили и поехали страсть какие счастливые в свое Подмосковье, предварительно позвонив и сообщив эту радостную новость ее маме.

Оставалось всего два дня на все, а я еще должен был съездить к брату в Арзамас, он там служил рядовым срочной службы. Мне хотелось его привезти на свадьбу. Поездку я эту совершил, но что-то командование части, где он служил, заартачилось, и я уехал в этот же день не солоно хлебавши.

8-го утром мы с невестой (теперь ее уже можно называть по имени, практически жена) подъехали к станции метро «Динамо». Выходим из метро, а нас там уже поджидают ее сестра с мужем и мой брат с женой. Отпустили все же его на мою свадьбу, спасибо командирам за это!

В ЗАГСе процедура была недолгой, правда, хотя и без фотографа, но с шампанским. После завершения всех формальностей мы поехали к родителям жены. Дома нас встретили, поздравили и пригласили к столу, который был уже накрыт и выглядел весьма аппетитно, особенно если учесть, что мы с самого раннего утра ничего не ели.

Посидев чуть больше часа за столом, мы стали собираться на дачу в Подмосковье, где были мои вещи, поскольку времени практически не оставалось и нужно было мчаться на аэродром, во «Внуково». Ведь с сегодняшнего дня я – семейный человек и у меня появились совершенно новые заботы, семейные. Упаковав на скорую руку чемоданы, мы помчались на проспект Маркса. В то время оттуда отправлялись автобусы-экспрессы во «Внуково». Успели вовремя почти на последний экспресс.