Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

Впрочем, такая жизнь первого и всесильного министра длилась для Артемия Волынского всего два года. Увидевшие в нем серьезного противника и разошедшиеся с ним довольно быстро другие фавориты царицы Бирон и Остерман организовали «дело о заговоре конфидентов Волынского». В апреле 1740 года бывший кабинет-министр был арестован и доставлен для допросов в подвал Тайной канцелярии в руки безжалостного князя Ушакова. Помимо государственной измены, Волынскому в следственной комиссии предъявили также множество обвинений во взятках, казнокрадстве, насилии над известным поэтом и членом Академии наук Тредиаковским. Решив спасти свою жизнь, Волынский, продолжая отрицать измену трону, признал факты казнокрадства и побои поэту, чем подписал себе смертный приговор. Тогда многие при допросах в подвалах Ушакова попадались в эту ловушку. Еще за три года до дела Волынского сюда был привезен опальный иркутский губернатор Жолобов, который в свою защиту заявил: «Царице не изменял, а что воровал, то воруют все на местах». И такая линия защиты стоила Жолобову головы, как и Волынскому. К такому же методу защиты прибег в 1740 году и двоюродный брат кабинет-министра Иван Волынский, служивший тогда вице-губернатором Нижнего Новгорода. Его арестовали вслед за опальным братом и доставили из Нижнего в подвал Тайной канцелярии в Санкт-Петербурге, пытаясь связать с «заговором конфидентов Волынского». Иван Волынский сразу отрекся от любых политических замыслов с двоюродным братом и тут же признался в каких-то мелких взятках на своем нижегородском посту. Ивану еще повезло, в его непричастность к заговору кабинет-министра следствие поверило (на него просто не показал никто из главных обвиняемых по этому делу), поэтому его дело о мздоимстве в Нижнем Новгороде выделили отдельно, оставив под арестом. А после скорой смерти Анны Иоанновны пришедшая к власти Анна Леопольдовна «мелкого мздоимца» Ивана Волынского помиловала, страшной участи двоюродного брата он таким образом не разделил.

По приговору суда Артемию Волынскому вырезали язык и четвертовали в компании с двумя его приближенными, — так закончилась жизнь еще одного мастера петровской разведки, запутавшегося в дебрях большой политики послепетровских времен. Сейчас историки убедительно доказали, что заговор Волынского в расчете на скорую смерть больной Анны Иоанновны действительно имел место и что в сожженных Волынским перед арестом бумагах был разработанный план государственного переворота. Как и то, что фигура самого Волынского идеализирована в литературе усилиями исторического романиста Лажечникова и поэта-декабриста Рылеева. Конечно же Волынский не был русским патриотом в борьбе с немцами Бироном и Остерманом у трона, был просто разгромлен заговор одной группы придворной знати против другой, и проигравшие заплатили своими головами. Впрочем, все это не отменяет безусловных заслуг Волынского на службе разведчиком в Петровскую эпоху.

РАЗВЕДКА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ПОСЛЕ ПЕТРА I

Во времена, наступившие после бурных реформ Петра I, когда долгое время новые правители больше были озабочены внутренней борьбой за трон и подавлением заговоров, внешняя политика и внешняя разведка оказалась несколько в тени тайного сыска и контрразведки. Российские посланцы за границей не прекращали сбор информации, но таких крупных операций, какие организовывали при Петре Толстой или Паткуль, в этот период не отмечено. Как не было во времена Петра II, Анны Иоанновны и Елизаветы и персонажей во внешней разведки, сравнимых с петровской обоймой. Как известно, если работа разведки не видна современникам и историкам, то это либо оттого, что она работает блестяще и без провалов, либо совсем не работает. В случае с разведкой послепетровских времен, конечно, нельзя сказать, что она совсем замерла, просто ее важность отступила на второй план в череде гвардейских переворотов и разгрома заговоров. Ведь отправленный к казахским ханам и привезший их письменное согласие на вхождение со всеми кочевьями в Российскую империю татарин Максуд Юнусов при Анне Иоанновне совершил не менее важное дело, чем погибший в тех же краях в петровское время князь Черкасский. Но кто теперь помнит разведчика-дипломата Юнусова и каково его место в истории российской разведки и тайной дипломатии по сравнению с легендарными «Бековичем» (Черкасским), Паткулем или Хилковым? Так что разведчикам времен Анны или Елизаветы в этом плане отчасти не повезло.