ПЕРВАЯ студия. ВТОРОЙ мхат. Из практики театральных идей XX века

Культ уюта, правильности, традиционности, культ круга, возвращающего к счастливому возобновлению, – все это можно бы защитить, связав с древними функциональными смыслами ритуала. Домашний праздник Рождества («праздник праздников мещанства», как обзовут его в ранние советские годы), с его удовольствиями под елкой и за жареным гусем, отстоит от древних смыслов куда меньше, чем кажется. Сближая их, рискуешь погрешить против хорошего вкуса, но не погрешишь против существа.

Исследователь и мыслитель, более близкий нам по времени, чем Диккенс и чем Сулержицкий, говорит о «„нечувствии“ к тайному нерву ритуала как отражении общей „религиозной немузыкальности“» и добавляет: «Вероятно, не будет лишним обращение к более широкому кругу вопросов, связанных с ритуалом, с тем, чтобы в общих чертах описать отношение к ритуалу тех, кто находится внутри данной ритуальной традиции и для кого в ритуале концентрируются высшие ценности этой традиции». Мы этого обращения не даем, адресуем к цитируемому источнику. Там сказано еще, что в связи с ритуалом важны не особенности мировоззрения, не особенности миропонимания, а то, что автор статьи называет «миропереживанием»[213].

Диккенс и обратившиеся к его рождественскому циклу люди Первой студии «тайный нерв» чувствовали, музыке откликались. «Миропереживание» – слово, подходящее к тому, как установлены отношения Студии с реальностью. Веру в воздействие того, что делают, здесь имели.

Смысл ритуала – в его повторяющем акт и обстоятельства творения, благом и труднодосягаемом воздействии на мир, который без того рискует распасться. Ритуал назначен не давать прерваться тому, что сотворено и однажды направлено по космическому кругу, – смена тьмы и света, дня и ночи, мороза и цветенья, а по такому образцу – уход и возвращение, разрушение и становление заново, вина и прощение и т. д. в кругу людском.

Мотив угрозы тому, что прекрасно в круговом возобновлении, можно проследить в пьесах Чехова (за психологией Студии – пьесы Чехова очевидны).

«ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА (глядит в окно на сад). О мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя…

ГАЕВ… Да, и сад продадут за долги, как это ни странно…».

Появляется легкий, радующий призрак: «…покойная мама идет по саду… в белом платье!»

Долги, грехи («О, мои грехи!»), дела общечеловеческие и наши лично могут разрушать цикл, ангелы небесные покинут сад – сад погибает «за долги».

Ритуал в свои функции включает «обратную корректировку» – сбитое нами колесо усиливается вернуть в первозданную колею. Усиливается сохранить сад, которому после зимы должно цвесть.

Оставим легенду, будто в «Селе Степанчикове» Станиславский надеялся так сыграть полковника Ростанева, «защитника идиллии», что сбившаяся жизнь должна будет вернуться в благую колею (люди кончат воевать). И в правду ли он отказался от роли потому, что изверился если не в самой возможности, то в своей способности ее осуществить. Утопия замысла, если он был таков, заодно с общей утопией студии.

Рассказывая историю Московского Художественного, Немирович-Данченко настаивал: Новый театр состоялся не на «Царе Федоре Иоанновиче» 14 октября 1898 года, а на премьере «Чайки» 17 декабря.

Рассказывая историю Первой студии, Станиславский сравнивал пору создания «Гибели „Надежды“» с порою сарая в Пушкине, где готовили «Царя Федора». Рассказ о начальных годах заканчивал: «„Сверчок“ для Первой студии – то же, что „Чайка“ для Московского Художественного театра»[214].

Ставя за «Царем Федором» «Чайку», создатели МХТ имели целью именно то, что получили: театр. Театр, который они станут писать с большой буквы как имя собственное, – Театр, этот, никакой другой – но несомненно театр. У создателей же Первой студии Станиславского и Сулержицкого – об этом уже пришлось говорить – цель исходно двоилась, множилась. Мерцание сохранится и дальше.

Признать свое создание театром, хотя бы и новым, создатели студии смущалась.

К последнему лету перед Мировой войной, казалось бы, судьба ее как театра определялась. Расчеты по постройке здания. Договоренность с архитектором А. Н. Соколовым. Консультирующий дело юрист Н. А. Дурасов. Три готовых, опробованных, принятых публикою спектакля («Гибель „Надежды“», «Праздник примирения», «Калики перехожие») и вчерне готовый «Сверчок на печи».

Театр так театр. Так его и рассмотрим.

Театр, конечно, это наличие труппы.