Первеницы мая

– Там, сир… кто-то был, в дыму. Д-д-девочка, м-м-маленькая еще. В одежде из шкур. Волосы спутанные, а в руке – зеленый свет. Не фонарь, сир, просто зеленый свет, клянусь, прямо в руке. Она подняла этот свет к своему лицу и посмотрела на меня, глаза у нее были черные, глаза мертвеца, вернувшегося на землю, чтобы мучить живых. Из дыма вытянулась ее костлявая рука и длинным пальцем указала в сторону. Я со всех ног бросился туда, куда она показала: падал, натыкался на деревья, но бежал не сворачивая и выбежал к лагерю лесорубов.

– Выходит, – рассудительно подытожил Тибо, – ты встретил ребенка-дикаря, который показал тебе путь домой.

– Ребенка-привидение, ваше величество.

– И с чего ты решил, что это привидение?

– В королевстве нет диких детей, сир, вы сами знаете. Все дети чьи-то.

– Всей душой надеюсь, что так, Овид, но найдись где-нибудь дикий ребенок, ничего сверхъестественного в этом не было бы.

– А как же дым, сир?

– В районе Лесов много термальных источников, иногда пар от них идет прямо из земли.

– Но, сир, а зеленый свет? Прямо в руке?

– Светящийся гриб.

– А? Сир?

– Особый вид грибов, которые светятся по ночам. Обычно зеленым или синим. Признаю, очень редкий. Почти такой же редкий, как белая лисица.

Овид замотал головой:

– Это было привидение, сир. Призрак. Дух, клянусь вам.

– Послушай, Овид, все, что ты мне рассказал, вполне объяснимо.

– Хотел бы я, чтобы все объяснилось, ваше величество, вот только когда бежал, я оглянулся проверить, не бежит ли она следом…

– И она бежала?

– Нет, сир. Летела.

– Что ты имеешь в виду?

– Она висела над землей, вот так.

Овид поднял руку на высоту пупка. Тибо присвистнул.

– Повезло тебе, однако! Ты был свидетелем левитации.

– Лепетации?

– Левитации. Это задокументированное явление. Мы и сами, вспомни-ка, наблюдали его на острове Вестос.

– Я – нет, сир. Я вытянул длинную соломинку и остался на корабле помогать коку кашеварить. Ребята потом рассказывали, но я ни слову не поверил.

– Признаю, чтобы поверить, надо было видеть самому. Но все-таки, баталёр. Растрепанный ребенок, горячие источники, гриб, левитация – это все вещи необычные, но вполне естественные. Так что забудь свой страх. Прямо сейчас. Вот и все.

Легко сказать – трудно сделать. Страх стал неотъемлемой частью Овида, как линии на руке. Нести стражу снаружи он был не готов и потому свернулся калачиком в изножье кровати Тибо. Успокоившись оттого, что король рядом, он быстро захрапел. А Тибо уснуть не мог. Он стоял у окна и смотрел на аллею вековых платанов.

Кто была та странная девочка, владеющая левитацией? Он должен пригласить ее во дворец. Должен понять, как ей это удается. И потом, привидение из колодца его занимало; Виктория с подвеской – беспокоила; скупость Доре раздражала. Что-то странное творилось в усадьбе Ис. Он даже подумывал, не заслать ли сюда мирового судью с внеочередной проверкой.

Постепенно мысли сами собой вернулись к Эме. Что делает она сейчас? Звезда Мириам вдруг замигала, будто в ответ. Он улыбнулся. Эма, наверное, спит, положив одну руку на живот, другую под щеку. Или читает книжку, которую принесла ей Элизабет. Или зажгла красные фонарики и слушает стрекотанье цикад в саду.

Картинки плыли перед глазами Тибо, но ни одна из них не походила на правду. Потому что была полночь, и Эма натирала живот зельем Сидры.

31

Видимо, Тибо все же заснул, потому что на следующий день проснулся от громкого стука в дверь. Он открыл ее, полураздетый.

– Ваше величество! – воскликнул крайне взволнованный Бенуа. – Я не смел постучаться раньше. Но начал уже бояться, что наша свита осталась без короля.

– Почему? Который час?

– Полдень, сир. Чета Дорек вас давно ждет. Даже ваш конь, по словам Брюно, удивляется, где вы.

– Брюно? Разве мы не отправили его на Плоскогорье, к его медведю?

– Он говорит, что поглядел вчера, как Овид удирает со всех ног, и решил на всякий случай проводить вас до конечного пункта, сир.

– Ага. Ясно.

Тибо почесал подбородок.

– Сир, нам стоит поторопиться, все уже решили, что вы мертвы.

– Я не собираюсь умирать молодым.

– Однако, сир, именно так все и подумали.

– Скажи им, что я воскрес.

Тибо умылся целым кувшином холодной воды и поспешно оделся. Сегодня великий день. Такие не повторяются. Он самолично убедится, что адмирал исцелен, и огромный груз спадет у него с плеч. По крайней мере, он на это надеялся.

Надежды его оправдались. Альбер Дорек сам вышел их встречать: бодрый, живой, в том же кителе, в котором венчал их с Эмой.

– Принц Тибо! – воскликнул он, восторженно раскрывая объятия. – Проходите, проходите, добро пожаловать!

Тибо сразу понял, что перед ним новый Альбер Дорек: радушный и беззаботный. Зато Гвендолен была все такой же. Дородной, надушенной, с усиками. Муж ее исцелился всего тридцать шесть часов назад, и потому она ходила за ним по пятам, боясь рецидива.