Первеницы мая

«Рожденные в рубашке» дети появлялись на свет с частью плодного пузыря на голове. Как будто в платке. Явление это было очень редкое и считалось приметой особой удачи, а также знаком, что ребенок станет прекрасным судьей или великим провидцем. «Шапочка», как ее называли, быстро высыхала, превращаясь в тончайший пергамент, и якобы становилась оберегом, особенно спасающим от утопления. Поэтому моряки скупали их за баснословные деньги. Тибо же мысленно отправлял все это на свалку предрассудков, но, чтобы уважить Филемона, решил подыграть:

– Я слышал об этом. И правда, Клеман прекрасно обо всем судил и многое провидел.

– Именно, сир, все как вы сказали. Однако, возможно, вы не знаете, что наш дорогой Клеман, по своей огромной щедрости, подарил свою «шапочку» на крестины моей жене, то есть своей внучатой племяннице и крестнице Блеза де Френеля. Он мог бы продать ее морякам, но вместо этого, представьте, решил подарить ее внучатой племяннице, моей жене.

– Восхитительно, – произнес Тибо, запутавшийся во всех этих родственных связях. – Что же получается, вы с женой – брат и сестра?

– Двоюродные, сир. Во Френеле, знаете, это не редкость, мы ведь живем вдали от всех. Но вы, быть может, недоумеваете, зачем же я скакал сюда и говорю теперь вам про «шапочку» двоюродного дедушки Клемана. Так вот причина в том, что моя супруга, которая приходится ему внучатой племянницей, и я, то есть ее муж, подумали: «А что, если нам разделить нашу удачу с кем-то, кому она действительно нужна? С кем-то, кому правда не повезло?» И тогда, сир, первым, о ком мы подумали, был, разумеется, мой дядя Блез, Блез де Френель, крестный моей супруги, которого вы знаете и цените и который, как рассказывают, сейчас в плачевном состоянии.

– То есть, если я правильно вас понял, вы хотите подарить «шапочку» Клемана Блезу? Так?

– Именно так, сир, и вы теперь, вероятно, удивляетесь, отчего же я не поскакал прямо во дворец и сам не привез ее Блезу, а вместо этого отправился сюда просить аудиенции с вами. Так вот причина очень проста: всем известно, что если подарить «шапочку» на том самом месте, где с ней явились на свет, и если сам король передаст ее нуждающемуся, то и удача умножится десятикратно. А ведь ему так нужна удача, чтобы поправиться, моему дяде Блезу. Блезу де Френелю.

– Да.

Тибо чувствовал, что загнан в угол. Еще секунда, и Филемон попросит его лично скакать во Френель, чтобы забрать «шапочку» Клемана там, где он родился (в природной пещере на склоне скалы, куда влезают по веревочной лестнице). С одной стороны, Тибо повторял себе, что ни капельки не верит во все эти бабкины сказки, что у Блеза нет ни малейшей надежды поправиться и что Эма ждет его к полудню. Но с другой – он думал: адмирал только что подтвердил, что чудеса случаются, и в значительной степени именно он, Тибо, виноват во всех несчастьях Блеза, а Блезу, возможно, приятно будет получить эту «шапочку», да и путешествие к склону скалы звучит весьма заманчиво. В целом, их поездка вполне может растянуться еще на день (но только на один!), ведь ничто во дворце не требует срочного присутствия короля. Он очень любил Френель, но повод побывать в этой провинции выпадал крайне редко. Заодно он сможет показать Лисандру Заячий водопад… Сделать привал на песчаном берегу Верной, понежиться на солнце… И зачем думать, будто загнан в угол, когда можно просто проявить гибкость?

– Я займусь этим.

Филемон уронил мятую шляпу на коричневые сапоги.

– Ну, сир! – воскликнул он, поднимая ее. – Вот уж спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо! Я еду вперед? Да, еду, лечу вперед, подготовить жену, подготовить «шапочку», мы устроим вам ужин, снимем на постоялом дворе комнату. Сколько с вами людей? Когда вас ждать, сир?

Тибо достал из жилетного кармана часы и взглянул на циферблат. Разумеется, без Манфреда их никто не завел, и стрелки были столь же неподвижны, как и несчастный Блез. Он ответил навскидку:

– К вечеру.

Филемон мигом исчез. Тибо же остался еще ненадолго, чтобы предупредить Эму о задержке.

– Бенуа? Почтового голубя.

– Сир?

– Планы изменились: мы сделаем крюк до Френеля. Я должен известить королеву.

Бенуа медленно потер мягкие ручки, крылья носа у него затрепетали точь-в-точь как у Манфреда. Во-первых, он терпеть не мог, когда планы меняются. Во-вторых, о голубе он получил дурное известие и сильно надеялся, что он королю не понадобится.

– Голубь… исчез, ваше величество.

– То есть как? Клетку забыли закрыть?

– Не могу сказать, сир. Вчера вечером клетка была закрыта, сегодня утром тоже. Но вчера вечером в ней был голубь, а с утра – не было.

– Ты Сигмунда спрашивал?

– Сигмунд в отчаянии, сир.

Бенуа тоже был в отчаянии: его образ в глазах короля может поблекнуть! А Тибо оказался в крайнем затруднении. Первой, кого он заподозрил, была госпожа Доре: наверняка увидела в клетке бесплатное жаркое. Жаль, нет времени провести следствие по всей форме.