Первеницы мая

– Изуродованые, обожженые, конечности вывихнуты, обрублены, раздроблены. Кого вообще на кол посадило. Мы их латали, вправляли что могли, но это была жуть, настоящая жуть, никогда такого не видел, клянусь, никогда, а Лукас, он пахал не разгибаясь, сжав челюсти, работал быстро, толково, без колебаний, и это в темноте, а на следующую ночь, уже в бальной зале, снова корпел над ранеными без передышки, не ел, не спал, даже по нужде не бегал. Говорю, так все и было.

Микроб закрыл лицо руками, и плечи его затряслись от немых всхлипываний. Только что одна часть его существа призналась другой, что давно питает к кандидату Лукасу уважение. У Тибо тоже стоял ком в горле. Никто не решался описать ему ту ночь. Сто восемьдесят девять раненых – вот все, что он знал, а от визита в импровизированный госпиталь воспоминания у него остались самые смутные. Превер сидел на краю кресла, как воробей на ветке, и, впившись руками в трость, морщил лоб и усиленно пытался что-то понять.

– Но… куда именно вы прорывались?

– В лес. Короля искали, – ответил Феликс тоном, будто это само собой разумелось.

– Короля? Какого короля? – удивился адмирал.

Феликс показал пальцем на Тибо, обливавшегося под мантией потом. Превер удивился, почему двор Бержерака остался в неведении относительно такого важного события. Но двор Бержерака, как и весь остальной мир, много чего не знал о королевстве Краеугольного Камня. Однако в Тронном зале воцарилась настолько трагическая тишина, что старый врач не стал ни о чем расспрашивать. Секундой позже Тибо и сам закрыл тему:

– Вот все, что касается прорыва, – сказал он, хлопнув в ладони. – Теперь перейдем к специализации, а именно к полностью пройденной практике под руководством нашей лучшей акушерки.

– Акушерки, сир? – удивился Превер.

– Да, доктор. Это была практика по родовспоможению.

– Родовспоможению, сир?

– Вы верно расслышали. Ирма? Будьте добры, поделитесь своими наблюдениями с нашим третейским судьей.

Ирма угрожающе вышла вперед и произнесла обвинительным тоном:

– Наш Корбьер обладает всеми необходимыми навыками и даже кое-чем сверх того. Во-первых, состраданием. Во-вторых, уважением к женщине. В-третьих, смирением. А для мужчины, должна сказать, это крайне ред…

– Что ж, спасибо Ирма, – прервал ее Тибо. – Доктор Превер, вы выслушали всех наших свидетелей. Желаете ли задать им еще вопросы?

– Нет-нет, сир, я узнал достаточно.

– Возможно, вам потребуется время, чтобы вынести вердикт? Мы охотно подождем.

– Все уже обдумано, ваше величество. Я даже не вижу, что здесь обсуждать. Он давным-давно практикует как врач, этот ваш кандидат. Так дайте ему звание, и покончим с этим, сир.

Зоб Рикара покраснел как помидор.

– Но у него же кольца в ушах! – вскричал он.

Превер посчитал это высказывание настолько непрофессиональным, что сказал без обиняков то, что думал про себя:

– Один совет, ваше величество: проведите в вашей врачебной гильдии чистку, пока она не снискала себе дурной славы. Я всегда говорил: нет ничего хуже гордыни. Гордыня как ничто другое пятнает это благородное и столь нравственно требовательное ремесло. Самый юный ваш свидетель уловил, на мой взгляд, главную суть. Чтобы быть врачом, нужно дорожить здоровьем других больше своего собственного. Таково призвание.

– Я прекрасно понимаю вас, доктор Превер, однако, к несчастью, не в моей власти отстранить президента Гильдии врачей, – посетовал Тибо. Он обернулся к Рикару, чей раздутый зоб готов был взорваться. – Вы желаете сами подать в отставку, господин Рикар, или предпочитаете, чтобы я вас медленно выкуривал?

– Весь этот цирк – неприкрытое кумовство, – огрызнулся Рикар. – Мне противно, сир. Я ухожу. Из принципа.

– Значит, теперь у вас появились принципы? Похвально. Господин Плутиш? Господин Фуфелье? Вы заслужили свой отдых. С этой минуты вы свободны, и я выражаюсь буквально.

Не дав им времени ответить, Тибо встал, и мантия соскользнула на трон. Наконец-то его спина вздохнет свободно. Он сошел с возвышения к Лукасу.

– Что ж, доктор Корбьер. Полагаю, вам недостает только темно-синего костюма и ключей от больницы. Манфред проводит вас к моему портному. Господин Плутиш? Господин Фуфелье? Передайте ему ключи. Доктор, с завтрашнего дня вы заступаете на службу. К вам уже целая очередь. Преимущественно девушки, кто бы мне сказал почему…

– Сир… – смущенно пробормотал Лукас.

И снова у него на глазах за него решили его судьбу, а его даже никто не спросил. Но вот уже Манфред увлекал Лукаса к выходу, а все остальные шли следом. В зале остался лишь скрюченный на краешке кресла Превер. Тибо наклонился к нему, предлагая руку.

– Спасибо, доктор. Вы избавили меня от огромной занозы.

– Дело нетрудное, ваше величество. Однако… – Они были одни, но старый врач все равно понизил голос: – Вы только что приобрели серьезных врагов. Не надо их недооценивать. Если желаете, я с удовольствием пообщаюсь с вашим новым врачом по поводу ядов и противоядий.