Первенцы

– Да уж не впервой немочей откармливать, – помахала ему рукой хозяйка. – Вы на ночь или только поесть? – обратилась она к Итке и Гашеку. – Утром уедете? Тогда по плошке с пампушкой на рыло – и дуйте наверх, крайняя справа дверь. Еда на печке, посуду увидите, а я пойду порося проверю.

Итка подсчитала в уме общую стоимость перечисленных услуг: приемлемо. Они с Гашеком взяли себе поесть и заняли место поближе к печке. Отсюда было отлично видно и слышно остальных посетителей – таким нехитрым образом они надеялись выведать расхожие сплетни.

Самой животрепещущей темой для обсуждений оказалась столичная осенняя ярмарка, которая длилась уже несколько дней. Загорелые батраки за столом напротив делились друг с другом планами на покупку теплых мехов у охотников, промышляющих в лесах на юго-западе страны. При упоминании родных мест Итка нащупала во внутреннем кармане звериные лапки: можно будет наскоро изготовить и сбыть на ярмарке пару-тройку «оберегов». Для местных довольно остро стояла проблема приближающихся холодов: почти весь лес в этой части Берстони вырубили, и добывать пушного зверя стало негде.

– Пойдешь завтра в город смотреть представление? – вдруг сменил тему один из собеседников. – Какие-то бродячие скоморохи приехали.

Итка легонько ткнула Гашека в бок.

– Давай тоже сходим, – предложила она. – Я никогда не видела скоморохов.

Он укусил пампушку и, медленно ее пережевывая, задумался. Потом глотнул бульона и пожал плечами:

– Ну, давай.

Она искренне, радостно улыбнулась – казалось, впервые за целую тысячу лет. Матей был совершенно прав, назвав ее «совсем девчонкой». Можно подумать, быть девчонкой – это что-то ужасно плохое.

С первыми лучами солнца они уже приехали в Столицу. Восточный торговый тракт растворился на подъезде к огромному, больше Бронта в несколько раз, оживленному городу. Был совсем еще ранний час, когда Итка и Гашек спешились на широкой мощеной улице, но Столица уже не спала – голоса и звуки городской суеты, казалось, не затихали вовсе. Вдалеке высились белые башни замка, откуда, быть может, прямо сейчас на них глядел берстонский владыка.

По городу запрещено было ездить верхом; всех путешественников обязывали оставить лошадей в конюшнях. Итка прочитала об этом на табличке, висевшей на арке, которая обозначала – весьма, впрочем, условно – врата в Столицу. Немного странно было увидеть их уже посреди городских кварталов. Видимо, арку построили во времена, когда столичная территория еще не так разрослась. На табличке заботливо указали направление к конюшням – Итка и Гашек послушно последовали этому указанию.

Едва они приблизились к месту назначения, перед ними выросли два дюжих молодца, которые без лишних слов перехватили поводья лошадей. Гашек едва успел снять с Красавицы сумку с припасами. Распорядитель взял предоплату за ночь и заверил, что молодые кобылки в надежных руках: «У нас еще не случалось ни одной нежелательной беременности».

– А вы не знаете, где будут выступать скоморохи? – спросила Итка, пряча кошель с оставшимися деньгами.

– Вроде за рынком где-то, точно не знаю, – пожал плечами распорядитель. – Рынок легко найдете – идите вон за тем мужиком в хаггедской шапке.

Итка вздрогнула, но поблагодарила за подсказку. Следуя за хаггедским торговцем, они держались на крайне почтительном расстоянии. Рынок действительно было несложно найти: толпа там собралась внушительная, и плоская шапка быстро в ней затерялась. Площадь обрамляли разноцветные дома в два-три этажа. На одном из них, с широким деревянным балконом, висела большая алая вывеска с рисунком некоего содержания. Итка взглянула на Гашека и по его лицу догадалась, что это бордель.

Под балконом, выразительно жестикулируя, отрабатывал, видимо, свою долю молодой зазывала:

– Захотите насладиться – загляните-ка к Бойнице!

– К Бойнице? – не поняла Итка. Гашек очень тяжело вздохнул и почесал шею.

– Ну… Продажные женщины редко пользуются именами.

– А-а, – протянула она. – Вот оно что.

Заметив их, зазывала поманил пальцем и в своей манере прокричал:

– Юным нечего стыдиться – все им объяснит Бойница!

Гашеку стало совсем нехорошо. Итка толкнула его к какой-то лавке и завязала разговор с продавцом. Зазывала ни капли не расстроился, задорно продолжая зачитывать свои вирши:

– Весь честной народ Столицы побывал уж у Бойницы!

– Неужто весь? – издевательски уточнила какая-то голосистая женщина, совершающая покупки. – И ты, сволочь, побывал?

Это она обратилась к человеку, который нес в руках ее корзинку – очевидно, мужу. Тот как-то сразу сгорбился, отмахнулся от предлагавшего товар лавочника и, схватив за рукав довольную своей выходкой жену, поспешил скрыться между рядов.

– Ты чего мне сделку срываешь, дурень! – переключился на зазывалу расстроенный лавочник.