Первенцы

Нишка вскинула брови, как будто собиралась возмутиться, но вместо этого лишь ухмыльнулась.

– Сойдемся на том, что это был комплимент, – сказала она, поднимаясь с места и одновременно выравнивая стопку каких-то бумаг. – Отто уже посвятил тебя в наши грязные семейные тайны? Главное, что тебе сейчас нужно запомнить – сор всегда остается в избе. Ты вольна сама выбрать любовника, но сделай это побыстрее. Я хочу внуков.

Итка отвела глаза, отчего-то сразу подумав, что с Куницы станется на такое согласиться: ему бы, наверное, очень понравилось быть частью какой-то грязной семейной тайны. Только сколько он выдержит – пару месяцев, может, год? Как скоро устанет играть одну и ту же неприметную роль, петь одну и ту же заунывную песню?

– Надеюсь, дети будут похожи на меня, – вслух ответила она, заправив за ухо прядь волос. Нишка сощурилась и ткнула в нее костлявым пальцем:

– Ты нравишься мне больше, чем вторая.

Итка пожала плечами.

– Сойдемся на том, что это был комплимент?

Нишка в самом деле была обеспокоена приездом Лукии Корсах: долго объясняла, как кланяться, как улыбаться, что говорить, о чем молчать. Итка слушала, не перебивая, именно потому, что отлично помнила наставления бабки и не нуждалась в дополнительном воспитании. «Если кто-нибудь кроме меня вздумает тебя учить – кивай, а потом делай по-своему», – говорила когда-то госпожа Берта. Неожиданно, прямо посреди разговора, Нишка отметила, что в восстанавливаемую после пожара Кирту скоро прибудет новый зодчий, который пользовался у знати огромным спросом.

– Осталось сговориться насчет оплаты, и замок со временем будет не узнать. А о деньгах не волнуйся, – бросила госпожа Тильбе как бы между прочим, – в брачном договоре сказано, что все расходы по содержанию поместий мы берем на себя.

Итка ответила нарочито добродушным тоном:

– Будьте вечером осторожнее со свечами. В моих поместьях то и дело случаются пожары.

Больше Нишка ее не трогала.

Гостья прибыла уже на следующий день. Ее вышли встречать все, даже псарь с двумя поджарыми гончими – увидев его, Итка вопросительно взглянула на Отто, но тот, смахнув какую-то грязь с парчового рукава, кивнул на мать и пожал плечами. Госпожа Тильбе не скрывала своего отношения к приезду «родственницы» и не сочла нужным как-то наряжаться. Итка держала в голове бабкины уроки и поучения Нишки, но чувствовала, что теперь настало время следовать давнему совету Танаис: смотреть, слушать и во всем сомневаться. Из подъехавшей к крыльцу закрытой повозки, первой из целой кавалькады упряжек, показалась женская рука в кожаной перчатке – ее сразу принял расторопный слуга.

Госпожа Лукия будто сошла с полотна парадного портрета. Ее невозможно было не узнать – в зеленом платье, как вечная невеста, с крупными изумрудами в ушах, она улыбнулась и легким движением отбросила на спину пышную светлую косу.

– Наконец мы увиделись, дорогая сестра! – затараторила она, не позволяя ни слова вставить в ответ. – Не возражаешь, если я буду звать тебя сестрой, по старой памяти? Отто, ты так вырос! Помню тебя мальчишкой, а ты стал таким статным мужчиной. А это, полагаю, твоя молодая жена? Настоящая красавица! До чего же чудесная у вас семья! Между прочим, я тоже приехала не одна.

– Действительно, – процедила Нишка, – я и не заметила, что за тобой поезд.

– Там мои музыканты, – радостно ответила госпожа Лукия. – Куда прихожу я, следом приходит праздник. Но я хотела бы представить Кашпара, моего возлюбленного племянника.

Примерно ровесник Отто, Кашпар Корсах был во многом похож на свою тетушку: высокий блондин, приятный, все время улыбался. Итка осторожно поинтересовалась, как так вышло, что он приехал вместе с Лукией, и Отто тихо сказал: «У нее ни в одном из браков не было детей. Может быть, поэтому владыка отдал ей среднего сына на воспитание». Как сложно все устроено в благородных семействах – что ни господское имя, так целый клубок проблем. Лучезарная госпожа привезла дорогие подарки, с упоением объявляла, кому и что предназначено в этих сундуках. Итка хорошо знала, как выглядит напускная роскошь – в конце концов, она полжизни провела в Старой Ольхе. Приветствия завершились, все направились внутрь усадьбы. Мельком заметив, как насупилось серое небо перед снегопадом, Итка вздохнула. Где теперь Куница с его полупрозрачной, бесхитростной хитростью? Она предпочла бы сейчас пачкать руки в печной саже, а не в политике.

Нишка почему-то не спускала глаз с племянника лучезарной госпожи, но с презрительной усмешкой отказалась от его приглашения на танец, когда в большом зале усадьбы заиграла веселая музыка. Кашпар не растерялся и потянул за рукав какую-то служанку. Отто подал Итке руку:

– Полагаю, от нас с тобой этого ждут.