Первое прикосновение (ЛП)

― Да. В переводе с греческого это означает «скала». Моя мама бросила свою семью и переехала в другую страну, когда вышла замуж за отца. Она хотела этого, но решение далось ей непросто. И отец сказал, что она сильная, как скала. ― Рив взглянул на меня и ухмыльнулся. ― Хотя иногда отец говорил, что называл ее так потому, что она была упряма и непоколебима, как скала. В любом случае, это прозвище ей подходило.

Рив говорил о своих родителях спокойным, ровным голосом, но что-то в языке его тела и словах показывало, что он очень сильно любил их. Я о них лишь читала. И для меня они были просто именами на бумаге, не более. Но Рив вдохнул в них жизнь. Сделал реальными. Важными.

Он обогнал меня, так как тропа стала слишком узкой. А когда она вновь расширилась, вернулся и стал шагать вровень со мной и Майло.

― Мы много путешествовали, когда я был маленьким. Ездили по всем курортам, пока они строились, но мы всегда возвращались сюда. Это место было нашим домом. И даже когда родителей не стало, я стараюсь каждый год проводить здесь какое-то время.

Я пыталась совместить эту историю с той, о которой уже догадывалась. Елена Виланакис, она же Елена Кайя, была несчастна. Из-за ее связи с мафией? От этого ее спасал Даниэль Саллис? После смерти родителей Рив вернулся к мафии, потому что ему больше некуда было идти?

Но эти вопросы важны были для Эмбер, а сегодняшний день я решила посвятить Риву.

― Спасибо, что взял меня с собой в Вайоминг, ― поблагодарила я. ― Это много для меня значит.

― Для меня тоже много значит твое присутствие здесь. ― Мы встретились взглядами и какое-то время смотрели друг на друга. Возможно, много сентиментальности ― тоже хорошо.

Спустя минуту мы оказались у реки. Она появилась будто из ниоткуда. Хотя еще издалека я услышала журчание воды, но самой реки видно не было. Мы спешились, и Рив привязал лошадей к дереву. Потом мы сели на выступающий из воды огромный валун и начали есть бутерброды.

― Мне нравится этот звук, ― сказала я после перекуса. ― Тихое журчание реки и шорох ветра. Так умиротворяюще.

― Его можно услышать и из дома, когда там по-настоящему тихо, ― заметил Рив, когда устроился рядом со мной, оперевшись на локти. ― Это безмятежность, этот звук способен принести покой.

Я кивнула.

― Понимаю, о чем ты. В первый день, когда мы только приехали сюда, я проснулась очень рано. И не могла заснуть. Поэтому пошла на балкон, тогда и услышала журчание.

Он нахмурился.

― Почему ты меня не разбудила? Я бы трахнул тебя и убаюкал.

Я уставилась на него.

― Не могу же я будить тебя ради секса.

― Почему нет?

― Потому что каждый раз, когда я становлюсь инициатором чего-либо с тобой, это не очень хорошо заканчивается для меня. ― В этом плане Рив вполне четко обозначил наши роли: он ― главный, а я лишь просто подчинялась.

― Что ж, твоя правда. ― Рив сел, поэтому наши глаза оказались на одном уровне. ― Только ты ведь до сих пор здесь. Может, просто ты инициировала не то, что надо.

Я задумалась над этим, прокручивая в голове все наши совместные моменты, гадая, какую реплику могла упустить. Вероятно, их было много, просто уже и не вспомнить.

Потом повернулась к нему.

― Тогда скажи, что будет, если я как-нибудь сама наброшусь на тебя вместо того, чтобы ждать твоих действий?

Рив пожал плечами.

― Попробуй и узнаешь.

Он встал и подал мне руку, чтобы помочь подняться. Потом спрыгнул с валуна и, повернувшись, спустил меня на землю. От порыва ветра несколько прядей упали мне на лицо, и Рив убрал их за ухо. На одно короткое мгновение наши взгляды вновь пересеклись, и в моей груди вдруг стало тесно. Этот был тот момент, который обычно заканчивался легким прикосновением губ, а я лишь мечтала о том, чтобы Рив прижал меня к дереву и сорвал одежду, отчаянно желая забраться ко мне в трусики.

Поэтому я отошла прочь, прежде чем он успел даже наклониться.

Мы направились к лошадям. Между нами повисло легкое напряжение, связанное, наверняка, с тем, что я отшила его. Рив нерешительно произнес:

― Мне нужно задать тебе вопрос.

― Да? ― Я была уверена, что он собирался спросить, что со мной происходило, и готова была объяснить.

― Когда мы впервые были вместе, ты спросила, нужно ли тебе стоп-слово, и я ответил, что нет.

Вот этого я вообще не ожидала. И это было не совсем так. Рив ведь тогда ответил, что если мне требовалось стоп-слово, то, вероятно, меня не должно быть там.

― Ты ответил не совсем так, но не суть.

― Думаю, я был неправ.

Я резко остановилась.

― Считаешь, мне нужно стоп-слово?

Рив сделал еще несколько шагов, прежде чем заметил, что я остановилась. Он обошел меня, чтобы встать передо мной, и спрятал руки в карманы.

― Не уверен. Никогда не использовал его, потому что был только с женщинами, которые четко обозначали границы допустимого.

В горле пересохло. Я уже позволяла Риву делать со мной довольно унизительные вещи, однако вслух признать это стеснялась.

Поэтому принялась изучать носки своих сапог.

― Неважно, будет у меня стоп-слово или нет. Я не буду его использовать.

― Даже если я зайду слишком далеко?

Я обняла себя руками.

― Не знаю, что это значит, Рив.