Первые

«Я не хочу, конечно, посягать на Ваше время, но если в воскресенье вечером у Вас найдется несколько свободных часов, то я убеждена, что Ваши дочери будут так же счастливы, как и я, если Вы проведете их вместе с нами.

Прошу передать от меня привет г-же Маркс и принять уверение в моем искреннем уважении.

Елизавета Томановская.

Р. S. Жму руки мадемуазель Женни и Тусси. Извините за мое длинное письмо».

Лиза взяла со стола песочницу, присыпала песком непросохшие буквы, вложила письмо в конверт, заклеила облаткой. Завтра она его отправит. И — хватит болеть. Вокруг так много дел!

Она вскоре поправилась. Но начала думать об отъезде.

Все тревожней становилась обстановка. Газеты были полны сообщений из Франции. Там назревала революция. Лиза хотела ехать туда.

А здесь еще поступили вести из Женевы. Оказывается, бакунинцы обманным путем получили два документа за подписями членов Генерального совета.

Они извратили содержание этих документов и всюду доказывали, что их «Альянс» является составной частью Интернационала.

Нужно было разоблачить фальшивую игру анархистов. Доставить в Женеву подлинные документы Генерального совета по вопросу отношения его к «Альянсу».

Маркс и Энгельс обеспокоены. Кто поедет?

— Разрешите мне выполнить ваше поручение, — говорит Лиза. — Я поеду в Женеву. А оттуда — в Париж.

Все понимают, как это опасно и трудно. Ведь, чтобы попасть в Женеву, нужно проехать через воюющую Францию. А потом снова пробраться в осажденный Париж.

Лизу пробуют отговаривать. Можно послать кого-либо из мужчин. Но она настаивает.

Маркс по-отечески ласково смотрит на Лизу. У этой девушки отважное, преданное революции сердце. Он не смеет ее удерживать.

На заседании Генерального совета Лизу назначают корреспондентом Генерального совета во Франции.

В начале марта Лиза выехала из Лондона.

На пристани у парохода ее провожала вся семья Маркса. Тут же были Лицци и Энгельс. Все волнуются, как доберется она, дают советы. Тусси дарит ей на память маленького черного трубочиста с метлой — говорят, он приносит счастье.

Лиза в последний раз прощается со всеми и всходит на палубу.

И вот уже убран трап. Пароход протяжно загудел.

Поплыли назад пристань, пакгаузы, портовые сооружения.

Лиза машет белым платком. Она еще различает своих друзей, дорогих, милых сердцу людей. Вон мелькнуло энергичное лицо Маркса, нежный профиль Женнихен, светлая пелеринка Тусси. Но вскоре все скрывается в тумане. Вокруг только свинцовые волны и над ними свинцовое небо.

ГЛАВА XXXI

Раннее утро. На Монмартре царит предрассветная тишина. Легкий ночной туман спускается с холмов, обнажая улицы, дома, деревья. На вершине холма, на площади Сен-Пьер, стоят пушки. Мерными шагами ходит часовой. Форма национального гвардейца ладно сидит на рослой фигуре.

Вдруг часовой остановился, прислушивается. Что за шум? Посыпалась галька. Словно множество людей взбирается на Монмартр.

Неожиданно он увидел солдат. Зачем они здесь? Он успел заметить генерала… Сильный удар сзади свалил часового.

Солдаты устремились к пушкам.

Но жители Монмартра уже увидели солдат. Гулко ударил набат. Со всех сторон спешили люди — рабочие, ремесленники, женщины, дети. От казармы бежали национальные гвардейцы.

— Эти пушки наши, — говорит пожилой рабочий, выступив вперед. — Мы по крохам собирали на них деньги и сами отливали их вот этими руками.

И он потряс большими натруженными руками со вздувшимися жилами.

— Мы имеем приказ пушки отвезти в распоряжение правительственных войск, — говорит генерал. — Попрошу разойтись!

Но люди не уходят. Они еще тесней сгрудились вокруг пушек.

— Пушки принадлежат Национальной гвардии, — говорит начальник гвардейцев. — И мы их не отдадим.

— Взять пушки! — командует генерал.

Несколько солдат бросается к пушкам.

Тогда из толпы выходит седая женщина и, раскинув руки, становится перед пушкой.

— Сынок, — говорит она, обращаясь к безусому пареньку, — пушки эти наши. Я недоедала — отдала на них последний кусок…

— Ружья наизготовку! — командует генерал.

Женщина с ребенком на руках становится возле старухи.

— Стреляйте! — говорит она. — А пушки мы не отдадим!

Рядом с этой женщиной становится другая, третья, мужчины, подростки. И вот они стоят друг против друга — простые жители рабочей окраины и люди в шинелях. Генерал взбешен.

— Приготовиться! — кричит он. — Пли!

Но что это? Выстрелов нет. Еще и еще раз командует генерал, а солдаты один за другим опускают винтовки дулом вниз. Они не хотят стрелять. Они такие же простые люди, плоть от плоти и кровь от крови собравшегося здесь народа.