Первый Феникс

Юра щурился от яркого света и нервно осматривался, вздрагивая от смеха и разговоров прохожих: люди, одетые просто, но опрятно, будто в старом советском кино, шли по аллеям, ныряя в тени тополей. Охотник повел плечами и нахмурился от странного ощущения: мышцы послушно двинулись, суставы сработали, но что-то в этом простом движении было не таким. Он тряхнул головой, отметая нелепые мысли, и потер переносицу. Сведя брови, Юрий медленно отвел руку от лица и шокированно осмотрел сначала одну ладонь, затем другую, повернув их и тыльной стороной, и внутренней, потом снова тыльной. Пару раз сжал кулаки – просто чтобы убедиться, что руки его слушаются. И да, они слушались. Только были не его.

– С тобой все в порядке?

Кто-то коснулся его – не его – плеча.

– Даша? – изумленно выдохнул он. – Я снова… Но это не похоже на…

– Кто? – Девушка изобразила замешательство. – Вы кажетесь мне подозрительным, молодой человек. – Она улыбнулась. – Ха! «Молодой человек» – это всегда звучит смешно.

– Что тут…

– Пошли уже, а то опоздаем.

Она дернула его за рукав, и сама побежала вперед, махнув рукой ворчавшему что-то в нескольких метрах от них Гадюке.

– Что за дерьмо, – пробормотал он, на ватных ногах двинувшись следом за ними.

Прохожие, привлеченные его неловкостью, бросали взгляды, надеясь стать свидетелями чего-то интересного. Чем скорее он догонял Дашу с Гадюкой, тем легче давались шаги, как если бы кто-то со спины толкал его вперед, требуя, чтобы он делал именно так и никак иначе. Эти двое были такими же, как и сейчас, разве что будто бы на пару лет моложе. Веселые, беззаботные. Охотник изумленно разглядывал свои руки. Ладони намного больше его собственных, тех, с которыми он, Юра, родился. Хотя и сейчас это тоже был он, только значительно выше. Определить сложно, но, похоже, даже повыше Гадюки. Так что да, он был очень, очень высок. Даша вовсе казалась крошечной и доходила ему лишь до середины груди.

Юра был одет в серую рубашку с коротким рукавом и черные брюки с неровными стрелками. Грубые коричневые ботинки жали, а майка, надетая под рубашку, взмокла и прилипла к телу. Девушка балансировала на высоком бордюре, одетая в короткий клетчатый красно-зеленый сарафан на широких лямках и бордовые босоножки с закрытым носом. А Гадюка, в бледно-желтой просторной рубашке, серых брюках и стоптанных башмаках, придерживал ее за руку, помогая не упасть. Он чуть смущался и краснел, а девушка звонко смеялась и прыгала с ноги на ногу. Казалось, тут больше кислорода, дышалось легче и желанней, хотелось вдыхать воздух полной грудью, будто это могло полностью очистить его тело от скопившейся в венах грязи. Юра шел, не разбирая дороги, когда Гадюка резко дернул его в сторону.

– Уходим, это охотники! – шепнул он. – Не привлекай внимания, – строго сказал он сестре, схватив ее за руку и потянув за собой. – Не оборачивайся. Не оборачивайся, я сказал!

Но девушка не послушалась – она изогнулась, бросив назад торопливый взгляд, всего на мгновение встретившись глазами с одним из хмурых мужчин, одетых в наглухо запахнутые темные плащи.

– У них глаза фиолетовые, – удивленно воскликнула девушка.

– Да хоть яйца, – огрызнулся Гадюка. – Нам надо уходить сейчас же! Не привлекай внимание.

– Мы уже привлекли, – коротко бросил Юра, не узнав собственный хриплый, очень низкий голос.

Позади слышался негромкий топот преследователей. Мужчин было больше дюжины – человек пятнадцать или шестнадцать, все рослые и мускулистые, сильные. Каждый плотно завязал пояс плаща, некоторые придерживали что-то за пазухой. Наконец, один из них достал длинный револьвер, сверкнувший на солнце золотистым узором. Пуля с визгом прорезала воздух, пролетев между парнями и задев ухо Гадюки. По белой шее заструилась кровь. Даша вскрикнула и, испуганно вырвавшись из рук брата, села на корточки и закрыла руками голову.

– Вставай! – рявкнул Гадюка. – Он промахнулся, вставай!

За спиной раздался многоголосый хохот.

– Я не промахиваюсь, – ухмыльнулся рыжеволосый мужчина, все еще державший револьвер в вытянутой руке.

От дула поднималась струйка дыма, а лицо мужчины прорезала широкая улыбка. Рыжая копна, утром еще аккуратно забранная назад, сейчас растрепалась и спадала на загорелое лицо, испещренное несколькими неглубокими шрамами по щекам, и откидывала тень на казавшиеся от этого еще более светлыми глаза. Его радужка выглядела почти белой.

– Двое их, значит, – ухмыльнулся долговязый блондин, поправив кепи.

– Похоже на то, – протянул рыжий охотник. – От третьего не воняет.

– Они убьют нас, – прошептала Даша, дрожа всем телом.

– Не убьют, – отрезал Гадюка. – Поднимайся!

Он опустился на колени перед сестрой и потряс ее за плечи.

– Ты должна выбраться, вставай!

Свистнула вторая пуля, полоснувшая девушку по плечу. Она вскрикнула и зажала рану рукой, но сквозь пальцы сочилась почти черная кровь.

– Второй подтвержден, – довольно выкрикнул охотник, все еще не опуская револьвер.