Первый Феникс

Мальчик стоял под дверью уже больше получаса, не решаясь войти. Сначала он мялся на пороге, бросая сердитые взгляды на оставленный рядом в углу яркий рюкзак с супергероем в зеленой маске на нем. В рюкзаке лежал дневник, а в дневнике – двойка. На самом деле сразу пять. Но три из них за поведение, так что вроде бы не считаются. Но все равно это уже не первый раз на этой неделе… Третий класс оказался сложнее, чем ожидалось. Он даже хотел вовсе не возвращаться домой пару дней, чтобы родители перепугались и были так рады его возвращению, что забыли бы о двойках. Отличный план, просто прекрасный план! Но из-за двери как раз потянуло жареной картошкой, и живот проголосовал против побега.

Мальчик уже схватился за массивную круглую дверную ручку в виде сосновой шишки, когда услышал крики и грохот. Сначала подумал, что папа просто снова навернулся со стремянки, пока менял лампочку в одной из их пыльных люстр. Пару раз такое уже случалось: было очень страшно, но папа почему-то ни разу не поранился. Только ругался очень громко. Однако через секунду он услышал второй голос: кричала мама. Мальчик прижался ухом к замочной скважине, надеясь услышать слова.

– Я не позволю, разговор окончен! – твердила женщина.

Звонкий высокий голос прекрасно подходил темноволосой женщине, которую до сих пор иногда принимали за старшеклассницу. Должно быть, из-за низкого роста и огромных, по-детски откровенных глаз.

– Чего ты взбеленилась?! – рычал красивый высокий мужчина.

– Ты серьезно это сейчас спрашиваешь?! – воскликнула женщина. – Коля, нет! Я сказала, нет!

– Прекрати истерику! Ты прекрасно знала, что так будет, нет смысла сейчас орать на меня.

– Мы просто уедем, Коля, ну! Давай просто уедем, они нас не найдут!

– Ты же не думаешь так в самом деле? Ох, Чайка, ты и сама понимаешь, что выхода нет.

– Вася не виноват в наших грехах!

– Он родился лишь по требованию этих грехов. Все, прекрати препираться, твои истерики ничего не решат. Ну, не плачь, Чаечка… Я привезу его обратно, слышишь? Я уверен, что результат будет отрицательный и его отдадут.

Мальчик тихонько крался к лестнице, чтобы переждать ссору родителей, когда услышал всхлипы.

– Мамочка, не плачь, лучше отругай меня за двойки! – крикнул он с порога.

Женщина стояла на коленях, скрыв лицо в ладнях и вздрагивая от плача; мужчина неуклюже склонился над ней, гладил по волосам, шептал что-то на ухо. Когда мальчик распахнул дверь, женщина испуганно встрепенулась:

– Васенька, котик, иди погуляй, ладно? – Она торопливо утерла слезы рукавом простого домашнего платья с рисунком в виде ярко-розовых пионов.

– Маму-у-уль, смотри, целых пять получил, вот! – он протянул исчирканный красным дневник. – Отругай меня, а папа пусть накажет! Только не плачь.

– Вася, – твердо сказал отец, крепче обнимая женщину, – отнеси рюкзак к себе в комнату и спускайся к машине. Нам нужно кое-куда съездить.

– Не смей! – завопила женщина.

Она попыталась вырваться из рук мужа, но он, уткнувшись ей в плечо, держал крепко.

– Сын, ступай. – Мальчик испуганно попятился. – Ступай, тебе говорят!

Мужчина прижимал к себе бьющуюся в истерике женщину, вздрагивая от каждого ее вопля. Она выла, чувствуя, что ничто из его слов не сбудется на самом деле: им не отдадут сына. Ее мальчика, ее прекрасного ребенка, из-за которого каждый месяц она краснеет в школах и еженедельно извиняется перед родителями, чьим детям ее сын надавал тумаков. Этот неусидчивый хулиган – единственное, что было ей нужно. Просто знать, что он в тепле, сыт, одет, что ему не больно. Пусть получает двойки, пусть не станет ни президентом, ни космонавтом – не имеет значения. Даже если он будет всю жизнь мести улицу – а хороший дворник из этого ребенка вряд ли получится, он раньше побьет того, кто намусорит, чем терпеливо каждое утро будет делать свое неблагодарное, но нужное дело, – даже тогда она будет безмерно любить его.

Николай Марсель старался не двигаться: боялся сделать своей жене больно, но и отпустить ее не мог. Он прекрасно понимал ее панику и страх: сам испытывал в точности те же чувства. Все десять лет – с момента, как руководство сообщило об успешном оплодотворении, – он искал способы спрятать ребенка. Но не нашел. Их попросту не было – так или иначе руководство отберет сына, надеяться можно лишь на то, что эксперимент не удался и в Васе нет ничего особенного. Что получился самый обычный двоечник и хулиган. Им придется подчиниться системе. Единственное, что мог он сейчас сделать, это уберечь Чайку – уберечь его драгоценную жену.

– Не иди за нами, умоляю.

– Вы не вернетесь, – выла она сквозь слезы. – Вас не отпустят.

– Верь в меня, пожалуйста.

– Не оставляй его, – всхлипнула женщина. – Он испугается там один, очень испугается. Ты будешь рядом? Пожалуйста.

– Буду, конечно же буду. Подожди нас дома, Чаечка, мы скоро вернемся. Ладно, любимая?

Обессиленно навалившись на мужа, неспособная больше ни вырываться, ни говорить, она слабо кивнула, чувствуя на губах соленые слезы – ее или его. Неважно.

– Хорошо, Агния, хорошо. Мы скоро.