Первый Феникс

Визг стих, и его место заняла тишина, которая накрыла охотника, как обрушившийся потолок. Парень перевернулся на спину и, раскинув руки в стороны, чувствовал, как медленно его кости зарастают мясом и покрываются кожей. Он сжимал и разжимал кулаки, облегченно замечая, как руки постепенно принимают прежний размер.

– Что ты наделал?! – послышался женский крик чуть издали.

Юра услышал быстрый топот и почувствовал кожей, что рядом кто-то опустился на колени. Мелькнули длинные волосы пшеничного цвета, и девушка склонилась над погибшим фениксом. Тонкие белые пальчики быстро пробежали по ее ранам, плечам и лицу, будто девушка не верила, что феникс мертва.

– Зачем? – выдохнула она.

– Потому что люди… – с трудом прохрипел охотник.

– Почему просто не успокоил ее?!

Снова, снова эти слова. Гадюка говорил о том же, оба ненормальные. Он видел только один способ решить эту задачу, откладывать было нельзя.

– Успокоил.

– Нет! Идиот, кретин! – Охотник почувствовал несильные удары, осыпавшие его еще не успевший покрыться кожей бок. – Тупой, безмозглый ублюдок!

Удары были болезненными, проходили через оголенные мышцы будто ток, но охотник лежал не шевелясь, эта боль казалась ему никчемной, лишь подобием. Он улыбнулся, вспомнив, как раньше нервничал из-за уколов. Теперь, узнав, какой боль бывает на самом деле, он не двигался и молча терпел колючие удары.

– Эй, эй, перестань. – Гадюка обнял девушку со спины, прижав ее руки к туловищу. – Не надо.

– За что он так?! – Она еще пару минут сопротивлялась, пытаясь вырваться, но вскоре сдалась.

– Он не помнит, – негромко сказал Гадюка, не отпуская ее.

– Как не помнит? – изумилась та, взглянув на того через плечо. – Совсем?

– Да. – Он шумно выдохнул. – И я не знаю, как помочь.

– Как же так?.. – пробормотала она.

С этого момента охотник перестал разбирать слова, его мозг заполнил непрекращающийся гомон, заглушивший все звуки вокруг. Он не слышал ни Гадюку, ни девушку, ни то, как кто-то из них пошел в палату, в которой их ждал Василий, ни того, как полковник случайно устроил посетителю взбучку, которую вошедший с трудом выдержал, – на его счастье, охотник все же узнал пришедшего, – ни короткого, отрывистого разговора между Васей и Дашей. Когда гул прекратился, Юра вдруг осознал, что тело его снова стало привычным – и по размеру, и по содержанию. Разве что волосы показались чуть длиннее – теперь они будто доходили до середины шеи, но вот уж что точно неважно.

– Ты снова с нами? – полковник склонился над ним, закрыв собой почти весь свет.

Вокруг них мелькало пять или шесть крохотных огоньков, созданных Гадюкой, – яркие огни, окружавшие тело феникса, потухли.

– Не сказал бы, что рад.

Он отвернулся, не желая видеть ни начальника, ни блеклого света, слепящего его, и уткнулся взглядом в побелевшую, будто подсвеченную изнутри радужку мертвого феникса, все еще лежавшего рядом с ним. Инстинкт требовал отвернуться, горло сжало рвотным позывом, но охотник продолжал вглядываться в белые, ставшие мутными глаза монстра. Почему чувство вины?

– Теперь пора валить, – небрежно бросил полковник, щелкнув пальцами, чтобы привлечь внимание рядового.

Тот вздрогнул от резкого звука, но не повернулся.

– Тебя я выведу. – Даша сидела чуть поодаль, подтянув к груди колени и нахмурившись. – Девушку свою можешь оставить здесь, теперь с ней уже ничего не случится. А этот, – она кивнула на Юру, – пусть выбирается, как вошел.

– А его? – Полковник указал на Гадюку, который сидел там же.

– Мы сами, – отрезала она.

Полковник хотел выяснить, почему «мы» и как они собираются это сделать, но девушка отвернулась, явно не желая продолжать беседу. В слабом свете он видел худенькую фигурку, болезненно-белую кожу и отливавшие бронзой волосы, скрученные в жгут и перекинутые через правое плечо. Она была одета в широкую футболку с голубым орнаментом и просторные бледно-салатовые льняные шорты, которые гармошкой собрались на ее бедрах.

– Тогда нам нужно забраться на потолок. – Вася взглянул на всех со скептической миной.

– Не нужно, – бесцветно сказала девушка, не оборачиваясь. – У тебя за спиной.

– Чего?

– Обернись, дурак, – Даша всхлипнула.

Вася повернул голову, но не увидел ничего, кроме бездны темноты. Девушка проворчала что-то невнятное, но явно нелицеприятное, и, подхватив один из огоньков, кинула его полковнику. Тот машинально поймал его и удивленно уставился на собственную руку, то разжимая, то сжимая кулак. Он завороженно смотрел, как через пальцы слабо пробивается свет, и не понимал, как этот механизм работает. Спустя минуту он опомнился и, держа огонек на вытянутой руке перед собой, пошел в темноту, которая нехотя расступалась ровно настолько, чтобы мгновенно сомкнуть челюсти, как только огонек потухнет. У противоположной стены, всего в четырех шагах от того места, где он сидел, стояла грубо установленная дверь. От нее отходило несколько глубоких трещин и зияла пара сквозных дыр, будто дверь сюда вставили одним мощным ударом, пробив стену. Полковник осторожно дернул ручку. Заперто.

– А, точно. – Девушка встала и нехотя подошла к полковнику.