Первый Феникс

– Мсье начальник, – заявил майор, когда таймер на часах визгливо сообщил, что десять минут прошло. – Пора назад.

– Нет, подождите. – Лиза замерла на месте, настороженно прислушиваясь.

– Что такое? – буркнул Глеб.

– Помолчи. – Она рефлекторно закрыла майору рот ладонью, не повернувшись к нему и полностью обратившись в слух. – Там кто-то говорил.

– Я ничего не слышу, – нахмурился полковник.

– Сейчас нет, но перед этим я точно слышала голоса, – твердо заявила девушка.

– Ты уверена?

– Да.

– Глеб, возвращайся, сообщи, что мы вернемся позже.

– А рация?

– Не работает.

– Но…

– Действуй.

– Вас понял, товарищ полковник, – процедил Глеб сквозь зубы. – Аккуратней, – бросил он Лизе, та растерянно кивнула.

– А мы идем дальше, – скомандовал полковник.

Подземелье имеет свой особый запах, собственный воздух. Чем глубже – тем более ощутимым он становится, тем крепче цепляется к коже и волосам, оседая влажным осадком, прилипая к ресницам и солоноватым привкусом ложась на язык. Дышать было трудно, казалось, воздух весит здесь больше, давя на легкие и ребра. Лиза не слышала больше никаких голосов, но ощутила, что этот влажный, тяжелый воздух вращался чуть иначе. Она замерла, глубоко дыша и зажмурившись. Действительно, именно здесь что-то было иначе, воздух уходил чуть в сторону, немного разряжая плотный сырой поток, который так сложно было заталкивать в легкие.

– Вася! – позвала она, нырнув в почти незаметный со стороны проход.

Полковник, на мгновение поежившись от звучания собственного имени – его редко называли коротко, Васей, эта дружелюбная, приятельская форма резала слух, – последовал за ней, удивившись про себя внимательности девушки – он сам несколько раз провел по этой стене фонарем, но проход не заметил. Дверь совершенно сливалась с шершавой стеной.

Они оказались в крошечной каморке, почти полностью пожранной темнотой и плесенью. Лиза кинулась к лежавшему на полу охотнику – Юра тяжело дышал, чуть хрипя, и на их появление не отреагировал никак.

– Цел? – коротко спросил Василий, медленно продвигаясь по периметру комнаты, держа фонарь над взведенным пистолетом.

– Она умирала, – выдохнул Юра, не шевелясь.

Парень лежал, раскинув руки в стороны, и, почти не моргая, смотрел в покрытый глубокими трещинами потолок.

– Кто? – переспросила Лиза, быстро осматривая охотника. – Кажется, цел, – бросила она полковнику, тот коротко кивнул.

– Она все равно умирала, понимаешь? – рядовой почти не двигал губами, выдыхая слабые, нечеткие слова.

– Кто умирал, Юра? – Девушка склонилась над ним.

– А так многие будут спасены, – продолжил он, будто не замечая никого.

– О ком ты? Я не понимаю.

– Но теперь… – Он наконец, не моргая, перевел на нее взгляд. – Кто я теперь?

– Я не по…

– Я понимаю, – перебил ее Василий.

Полковник стоял над тощей девушкой, одетой в растянутый свитер и пижамные штаны, лежавшей точно в такой же позе, что и охотник. Ее шея была сломана.

– Ты что наделал? – процедил полковник.

– Я не мог, это было бы неправильно.

– Что. Ты. Наделал?!

– Выбора не было, понимаете? Не было вариантов, ничего не было!

– Скажи, – Вася перевел дыхание и отвернулся от тела девушки, – что это не ты ее убил.

Охотник молча лежал на полу, снова уставившись невидящим взглядом в потолок.

– Мужика тоже ты?

– Нет.

– Феникс?

– В том и дело, что нет! – Краев вдруг вскочил, едва не столкнувшись лбами с Лизой. – Этот феникс не убивает!

– А что он делает?

– Она, – поправил его охотник. – Смотри!

Юра подошел к полковнику и, чуть развернув его к свету, указал на небольшую рваную дыру на рукаве, за которой на светлой коже была прочерчена линия пореза. Рана была несерьезной, но ощутимой. Юрий резко дернул рукой так, будто держал трос и тянул что-то тяжелое за собой. Дернул еще раз, зло рыкнув и уставившись перед собой – на пустоту. Еще один рывок невидимого троса, секунда, и Юрий улыбнулся, глядя на руку полковника.

Василий, нахмурившись, наблюдал за будто вконец свихнувшимся парнем, уже набросав про себя план рапорта касательно сдачи одного из своих охотников в психлечебницу – перетрудился, перепугался, недосып, нервы, физические нагрузки, природная дурь. И как раз когда он уже нащупал на поясе наручники, чтобы скрутить – убийцу? – глава охотничьего отряда увидел странную, не свойственную этому лохматому парню улыбку – хищная, злая и при этом пронизанная довольством собой, своей правотой. А сразу после ощутил, как ноющая боль – совсем не сильная, но доставучая – уходит. Порез на его руке стремительно затягивался, оставляя лишь тонкую белую полоску шрама, а спустя еще пару секунд исчез и он.

– Этот феникс лечит! – ликующе воскликнул Юра.

– Быть не может, – ошарашенно протянул полковник. – Таких не бывает.

– С ума сойти! – воскликнула подбежавшая Лиза. – И следа не осталось!

– Я еще раз говорю: таких не бывает. – Вася изумленно ощупывал руку, не веря ни глазам, ни ощущениям.

– Откуда ты можешь знать?

– Потому что есть перечень, список.

– Реестр фениксов? – Лиза скептически подняла бровь.

– Если угодно, – отмахнулся охотник. – И там лечащего феникса нет.

– А это ты как объяснишь?! – не унималась Лиза.