Первый ученик

Лебедев и сам знал, что Ане идти недалеко и что живет она не в глухом переулке и что никто ее на улице не тронет, но ему очень не хотелось с ней расставаться. В этом году, зимой, когда начал собираться тайный ученический кружок, Лебедев стал часто встречаться с Аней, и она ему очень понравилась. Аня в этом году, как и Лебедев, кончала гимназию и собиралась ехать в Москву на высшие женские курсы. Лебедев стал мечтать о том, как они с Аней поедут в университетский город, как будут встречаться там, вместе работать, вместе иногда ходить в театр («Хотя бы раз в месяц, хотя бы на галерку - и то бы хорошо», - думал Лебедев, учитывая свои скудные средства). Уже давно он искал случая остаться с Аней наедине и по-дружески поговорить с ней, поделиться своими надеждами и мечтами, и вот этот случай представился. Поэтому-то Лебедев и не хотел, чтобы Аня шла домой одна.

Однако, шагая с ней рядом, он вдруг почувствовал какую-то странную, непонятную ему робость и не решился ей ничего сказать.

«Скажу в другой раз, - подумал он, - а сейчас не до того… Завтра Первое мая… Надо сделать все так, как мы только что решили на квартире у Минаева».

- Аня, вы только будьте осторожней, - сказал тихо Лебедев. - В случае чего…

Он хотел добавить: «В случае, если налетят полицейские, вы держитесь ближе ко мне, я защищу вас», но и это он не решился сказать и только вздохнул. Однако он чувствовал, что, если и на самом деле так случится, то он скорее даст себя изувечить, чем позволит кому бы то ни было обидеть Аню.

Аня шла спокойно, все о чем-то думала и, когда они остановились возле ее квартиры, она протянула Лебедеву руку и сказала:

- До свидания, Петя… Вы знаете, чего бы я хотела? Я хотела бы, чтобы мой брат, который сейчас в ссылке, знал бы о том, что завтра я буду участвовать в маевке и…! - Она опустила голову.

Лебедев молча смотрел на нее и ждал.

- Я очень люблю брата, - горячо сказала Аня. - Очень!

- Да… Жаль, что я его почти не знаю, - ответил Лебедев. - Я его, наверное, тоже очень бы полюбил…

Аня горячо пожала ему руку и позвонила.

Когда за ней закрылась дверь, Лебедев еще долго стоял и чувствовал, что какая-то большая-большая радость наполнила его всего.

Наконец он бросил последний взгляд на окна Аниной квартиры и быстро пошел домой.

Утром, подойдя к матери, он сказал:

- Мама, я в гимназию не пойду сегодня.

- Почему?

- Ты знаешь, мама, я тебя никогда не обманываю. Скажу прямо. Я сегодня с товарищами иду на маевку. Мы сегодня демонстративно не занимаемся. Понимаешь?

Мать встревоженно посмотрела на Лебедева.

Лебедев это заметил.

- Ты не бойся, мама, - сказал он.

- Я, - ответила мать, - боюсь, конечно. Боюсь, Петя. Но… Я понимаю… Делай так, как ты находишь нужным, только… Только, Петя, будь все-таки осторожным.

Лебедев с благодарностью взглянул на нее.

- Право, - сказал он, - не у каждого есть такая хорошая мама, как у меня. Ну, не тревожься, я побегу.

Он поспешно надел фуражку и ушел из дому.

За городом, где дорога поворачивала в рощу, он столкнулся с Долгополовым, и они пошли вместе.

- Никого из наших не встретил? - стараясь скрыть свое волнение, спросил Лебедев.

- Нет, никого.

- Что же это они?

- Да еще рано.

- Как ты думаешь, не отступят они в последнюю минуту?

- Смотря кто. Некоторые, конечно, струсят. Что касается нашего кружка, уверен, что явятся все.

- Относительно Ани Шуруповой я не сомневаюсь.

- Еще бы, - многозначительно улыбнулся Долгополов и кашлянул.

Лебедев покраснел.

- Ты дурак, - сказал он Долгополову, но так, что тот ничуть не обиделся.

- Ничего-ничего, - ответил Долгополов, - ты, главное, Петька, не смущайся. Это, во-первых. А во-вторых, мы с тобой, кажется, вышли из дому раньше, чем следует. Смотри, вон уже роща, а никого не видно.

Однако когда они вошли в рощу, то заметили несколько небольших групп рабочих. Рабочие сидели на лужайках и о чем-то оживленно беседовали. При появлении же Лебедева и Долгополова они не то с любопытством, не то с недоумением посмотрели на них и умолкли.

Лебедева охватило чувство неловкости, и он шепнул товарищу:

- Черт нас принес так рано.

- Не смущайся, - ответил Долгополов и, повернувшись в сторону ближайшей группы рабочих, приподнял фуражку я сказал:

- Доброе утро, товарищи.

- Доброе утро, - ответил средних лет рабочий. Он был чисто выбрит, в свежей, только что выглаженной сатиновой косоворотке и начищенных ваксой сапогах. Да и вообще все рабочие выглядели как-то по-праздничному. Одеты они, правда, были плохо, бедно, но из того, что имели, выбрали лучшее.

Другие рабочие тоже кивнули Долгополову.

- С Первым маем! - посмелев, сказал Лебедев.

- С Первым маем! - дружно ответили ему. А рабочий в сатиновой косоворотке сказал:

- А вы что же не в гимназии нынче?

- А вы что же не на работе нынче? - лукаво спросил Долгополов.

Все засмеялись.

- Садитесь, - предложил один из рабочих, и Лебедев с Долгополовым присели к ним.

Тем временем роща стала понемногу наполняться людьми. По двое, по трое со всех сторон сходились рабочие. Были здесь и молодые, и пожилые.

Вдруг Лебедев вскочил на ноги. Он увидел несколько гимназисток и среди них Аню.