Пес государев

– Так пошто прогнал его? Вели к себе звать! Пусть подле тебя и останется, – шут вино из рук царевых принимает и себе в чашку плещет. – А коли мысли у тебя в голове греховные от красы его, так то не беда. Помолись, покайся, да все пройдет. И еще скажу тебе, Ваня. Ты Федьку приласкал, с руки прикормил. Теперь привяжи его к себе путами крепкими. Он подле тебя как пес верный сидеть будет. А коли на кого науськаешь, разорвет в клочки. Время для тебя нынче сложное. Нече псами верными государевыми разбрасываться!

 

 

А ведь и прав, дурак гороховый! Пошто мучать себя да корить за дело свершенное. Уж и так молитв посему отмолено да служб отстояно. Да и, что таить, очи так и ищут в толпе чернявую головушку. А чресла от воспоминаний ночи той судорогой сладкой сводит. И ни Царица, ни девка красная той тяжести снять не могут. А душе так тихо и покойно, когда Федя рядом. И колокола набатные в голове молчали.

 

– Ох и дурак ты шутовской! – Царь Ваську по загривку рукой легонько оглаживает. – А ведь и прав ты. Федька служить мне верой и правдою будет. На цепь подле себя посажу! Нет на свете стража справнее, чем пес государств!

 

========== Глава 11 ==========

 

Сидит Федька в горенке на скамье и в окно глядит. А там… снег хлопьями с неба валит, будто пухом лебяжьим землю укрывая. У амбара Гришка Мажаев молодых стрельцов веселит, силушку свою богатырскую кажет. Под рысака подлез да поднять его на плечах пытается. Стрельцы, подзадоривая, свистят ему да улюлюкают.

 

Прошка Чебарь из оконца высунулся да с девкой молодой заигрывает. Уж не раз батогами бит был за дела свои полюбовные, а все не унимается. И ведь не так уж и красив, а девки от него млеют. Берет он их словом ласковым да взглядом лучистым.

 

Вона тятя с Петькой-младшим на двору стоят. Петька молод, для рукопашных боев не годен. Шибко легкий да мелкий. Вот отец его метко стрелять и учит. Пищаль в руки дает, а сам позади встает, перевязь-берендейку держит да смотрит внимательно, как Петька целится.

 

Все эти картины мирные взор Федькин не ласкают. Сидит он, на подоконник опершись, да думы думает: «Как же мне снова с царем сдружиться? Как к нему в душу да в постель влезть? Видеть он меня не хочет. Как ни пытался ему на глаза попасть, все толку нету. Бегает от меня, как заяц от гончей».

 

Тут в оконце малое комочек снежный прилетел. Федька вздрогнул и на проказника глянул. Это Петька-малой ему со двора руками машет и смеется. Федька братцу рукой в ответ махнул и снова задумался.

 

«Простофили! Пустышки никчемные! Вот Петька. Молод, да глуп. Мог бы на перинах мягких спать да есть с серебряного блюда. А он, дурень, в бой рвется.

 

Гришке природушка силы дала немеряно. Все бы ему геройствовать. А с силою такой можно разбой учинять да золотишко грабить. Все лучше, чем за гроши животом своим рисковать.

 

Прошка – баб любимец, да свой дар понапрасну на молодух тратит. А ведь мог бы барыню богатую охмурить да жить под ее опекою, как сыр в масле катаясь.

 

А меня боженька красотой да умом наделил. Так чего ж я сиднем у окна сижу да сопли на кулак мотаю?! Зачем ждать, когда птица-удача в руки тебе прилетит? Самому ее надоть руками голыми за хвост хватать! Не зовешь меня к себе, государь? Не беда! Я сам к тебе явлюсь да разжалоблю».

 

Вскочил Федька с лавки, тулуп овчинный нацепил, шапку на голову напялил, снял со стены нагайку да из дому в сторону конюшен направился.

 

– Ты далече ли собрался? – воевода его окликает.

 

– К государю, с прошением, – ему Федька кидает, на коня запрыгивая.

 

– Вот и правильно, сынок, – воевода кивает довольно, – да проси у него поболее. Чтоб на всех Басмановых хватило!

 

Федька только рукой махнул и бока коня верного пришпорил. Как стрела, из лука метко пущенная, в сторону царских хором понесся. Снег под конем белыми брызгами разлетается. Ветер льдинки в лицо ему кидает. Да не чувствует этого Федька. Мысли, как угли горячие, его душу жгут да телу замерзнуть не дозволяют.

 

 

Федька быстрым шагом по дворцу прошел, охране головой кивнул. Те расступилися пред дверью в покои царские, вперед его пропуская.

 

– Государь! – Федька к царю заходит и кланяется низко. – Не вели казнить. Вели молвить!

 

– Феденька… – Царь со скамьи вскакивает да навстречу Федору бросается. – Душа моя чистая. Краса моя ненаглядная! Пришел! Сам ко мне пришел!

 

– Да, государь, пришел по делу важному, – Федька молвит, смело в глаза Царю глядучи. – Отпусти ты меня, государь, на поле бранное. Не могу я тут, задыхаюся. За тебя да за Русь-матушку готов голову положить.

 

– И ты меня, соколик мой ясный, покинуть решил, – Царь головой качает. – Все, кто дорог, меня бросают. Была жена любимая, да оставила. Друг был верный. Предал меня. Другой дружок на Соловки подался, обет монашеский дал. Один я, Феденька. Как перст, один. И некому мне душу излить. Некому любовь свою безмерную подарить.

 

Федька в душе возликовал да возрадовался. Так вот где место слабое! Человек близкий да доверенный ему надобен. Так чего ты у порога стоишь, Феденька, словно гость незваный да непрошеный?