Пёс войны и боль мира

Я последовал ее примеру. Она взяла оба кубка, снова наполнила их и уселась рядом со мной на кушетку под окном. Я весь задрожал. Много лет я был был хозяином самому себе, но теперь потерял возможность рассуждать здраво. Дотронувшись до ее руки, я поцеловал ее, бормоча при этом:

- Это невозможное существо, ваш господин...

- И это тоже верно.

Я оторвал губы от ее руки и внимательно посмотрел в лицо, откинувшись назад.

- Он вам доверяет? Потому что очень любит вас?

Ее дыхание сливалось с моим, а глаза казались мне влажными блистающими бриллиантами. Она сказала:

- Я не уверена, что мой повелитель что-то смыслит в любви. Во всяком случае не так, как это понимаете вы или я.

Я засмеялся и устроился на кушетке поудобнее.

- Он многим обделил себя, госпожа Сабрина. Вы можете быть истинным подарком для любого мужчины.

- Извините меня...-Она поднялась, чтобы снова наполнить кубки.

Я упивался ее внешностью. Еще ни в одной женщине, насколько я помню, я не встречал столько одухотворенности и столько красоты, соединенных воедино.

- Вы не хотите рассказать мне свою историю?

- Еще нет.

Ее ответ я воспринял как обещание, но решил не отступаться.

- Вы родились здесь?

- Да, в Германии.

Чуть позже она добавила:

- Я говорила это, чтобы вас заинтриговать. Лесть не была необходима, я знала, но так как я авантюристка, то готова была предпринять любую шалость, чтобы заинтересовать вас.

Этого я никак не ожидал. Она приблизилась, держа по бокалу вина в каждой руке.

- Но в Германии вы жили не все время?-сказал я.

- Это зависит от того, что вы понимаете под временем,-произнесла она, передавая мне наполненный кубок.-Осилите это, и я притушу свечи. Мы будем говорить о конкретных вещах, или вы расскажете о себе?

- Теперь вы, без сомнения, видите, кто я и что я, милостивая госпожа.

- Не совсем, капитан.

- У меня немного достоинств. Последние годы я был солдатом, и время, посвященное службе, стало моим образованием. А жизнь в семейном гнезде Бек монотонна и скучна.

- Но как солдат вы кое-что повидали и совершили?

- То, что я видел и делал, не отличалось разнообразием.-Я потер лоб.-Очень многое не хотелось бы воскрешать в памяти. Атэсхапады в Маглебурге все время приходили мне на ум, и не надо было прилагать особых усилий, чтобы воскресить их.

- Вы часто убивали?

- Конечно.- Было нечестно касаться в разговоре этой темы.

- И грабили? И пытали?

- Когда это было неизбежно, да.-Тема начала меня раздражать. Я подумал, что она намеренно хочет вывести меня из себя.

- И насиловали?

Я посмотрел на нее. Может быть, моя оценка была неправильной? Возможно, она была из тех легкомысленных дам, с которыми я познакомился при дворе? Вот с ними было естественно вести такой разговор. Они радовались любой сенсации и давно позабыли, что у людей есть совесть и что нужно держать свое поведение в рамках приличия. С цинизмом, который впитался вместе с насилиями и убийствами мне в кровь, я рассказывал им все, о чем они спрашивали. Этих женщин по-настоящему интересовало на свете только одно-золото, как можно больше золота. Если Сабрина принадлежит к этому классу, она получит все, чего желает.

В ее взгляде читалось ожидание, и я коротко ответил:

- Да. Солдаты, как я уже говорил, неразборчивы...

Ее не заинтересовал мой ответ. Она продолжала:

- А вы казнили еретиков?

- Я видел, как их сжигают.

- Но вы не принимали участия в их умерщвлении?

- Благодаря стечению обстоятельств и моим убеждениям-нет.

- А вы способны убить хотя бы одного еретика?

- Милостивая госпожа, я определенно не знаю, что собой представляет еретик. В наши дни существует много значений этого слова. Так можно назвать любого, кто желает собственной смерти.

- Или ведьмы? Вы казнили ведьм?

- Я солдат, а не священник.

- Многие солдаты выполняют поручения священников, не так ли? И многие священники стали солдатами.

- Я не из их числа. За свою жизнь я перевидал множество душевнобольных и старух, причисленных к ведьмам, их по этому обвинению сжигали, милостивая госпожа. Но я ни разу не сталкивался ни с волшебством, ни с заклинаниями, ни с вызыванием демонов или духов,-я засмеялся.-Один из встреченных мною так называемых "колдунов" утверждал, что общался с Мефистофелем, но смог выговорить его имя только после того, как ему несколько раз это имя повторили.

- Разве вас не пугает ведьмовство?

- Нет. По крайней мере, то, что я подразумеваю под ведьмовством, меня не пугает.

- Вы мужественный человек, мой господин.

Я воспринял это как комплимент.

- Мужественный в масштабах нашего общества, но не в моих собственных.

Она живо отреагировала на это.

- Достойный ответ. Итак, вы предъявляете к себе высокие требования?

- Пока я достиг немногого, гораздо большее у меня в планах. У других я перенимаю то, что мне необходимо.

- Итак, вы-грабитель.

- Пусть я грабитель, если вам угодно, но, надеюсь, не лицемер.

- Разумеется, это зависит только от вас.

- Почему вы так думаете?

- Это неотъемлемая часть вашего существа, раз вы хотите стать тем, кого описываете. Или, может быть, вы заблуждаетесь в том, что эта часть существует.

- Не могу уследить за ходом ваших мыслей. Я тот, кто я есть.