Песчаная роза

Соню песчаная роза интересовала, конечно, не структурой и вообще не видом своим. Откуда она взялась, вот что волновало воображение. Откуда серебряная с золотым отливом оправа грубой работы, и черненый орнамент, и эбеновая шкатулка, как все это попало в дом в Подсосенском переулке, что значило для Сониных предков, то есть, выходит, и для нее самой? Или ничего такого не выходит, потому что связь, красиво называемая кровной, на самом деле призрачна? Ведь та растворившаяся во времени женщина, которой принадлежало колье с песчаной розой, не присутствует в ее, Сониной жизни вообще никак, ни единым воспоминанием, от нее не осталось ни следа, ни даже тени…

Эта мысль показалась Соне такой странной, что уже после того как ушел Женька она даже вынула колье из шкатулки, надела его и подошла к зеркалу. Ей хотелось проверить ощущение, которое возникало у нее при этом всегда, с самого детства. Оно подтвердилось и теперь: неизвестно, как обстоит дело с неведомыми предками, а с песчаной розой связь у нее точно есть. Когда роза лежала в ложбинке между ключицами, Соня чувствовала это буквально физически. Но является ли связь с мертвым предметом подтверждением связи с живыми людьми?

Теперь уже не ответить. Да и важно ли это?

Глава 20

«О, горбоносых странников фигурки! О, средиземный радостный зверинец! Расхаживают в полотенцах турки, как петухи, у маленьких гостиниц».

Ксения смяла листок, на котором собственноручно вывела эти строчки несколько дней назад. Она тогда написала записку гипотетическому французскому офицеру, умоляя помочь ей добраться до Европы, после этого волнение не отпускало ее, и она пыталась утишить его, записывая по памяти стихи, которые папа когда-то ей показал, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Они были переписаны кем-то от руки на таком же листке. Папа сказал, что фамилия поэта Мандельштам и что он написал эти стихи здесь же, в Крыму, только не в Ялте, а в Феодосии.

Все это теперь ни к чему. И лучше это забыть. Воспоминания о родителях, о Ялте, как и странно волнующие рифмованные строчки, привязывают к жизни. Лучше оборвать все эти нити. Тогда, может быть, удастся отчалить неощутимо, как лодка, когда перерезан канат, удерживавший у берега.

Кабир поставил перед Ксенией кружку с водой и котелок с варевом из козьего мяса. Поднял с песка смятый листок, расправил, недовольно покачал головой, буркнул что-то себе под нос. Ксения поняла: сердится, что она испортила такую дорогую вещь, как бумага. Поняла она и смысл его следующей фразы: он приказал, чтобы она ела. Но этого Ксения делать не собиралась. Неощутимо отчалить – только в этом теперь состояла ее цель. Она надеялась, что ей удастся сделать это безболезненно, да и не видела никакого иного способа, кроме того, который наметила. Положим, преодолеет страх и ночью уйдет в пустыню. Ну так ведь Кабир догонит раньше, чем силы ее оставят. Или она пересилит свое отвращение к пустынным гадам и даст себя укусить скорпиону. Но туареги знают средства, и может статься, что укушенный не умрет, а лишь намучается, так Фатима говорила. Как обстоит дело с укусом змеи, Ксения не знала. Но вдруг и от змеиного яда у людей пустыни есть противоядие? Решиться на мучения с неопределенным исходом она все-таки не могла. Оставалось одно: потихоньку ослабеть и угаснуть без еды и воды. Сколько длится путь до Египта, она не знала, но надеялась, что времени хватит. Должно же ей хоть в чем-то повезти в ее бессмысленной жизни.

Ксения сделала вид, будто ест, но лишь поднесла ложку ко рту, ожидая, что Кабир отойдет к костру, от которого она сидела в отдалении. Однако он не ушел, а злобно закричал не нее. Если бы ударил! Она подставила бы висок, и тогда Кабир, может, убил бы ее. Но он не ударит, конечно. И даже не из обычной туарегской почтительности к женщинам, а просто потому, что она товар, за который уже уплачен задаток, и, наверное, немалый. Фатима сказала, когда Кабир доставит Ксению в Александрию и сдаст в гарем Ахмеда, то на вырученные деньги сможет купить много финиковых пальм, построить дом и наконец жениться. Если нет дома и нет денег, чтобы содержать жену, то нельзя жениться, объяснила Фатима. Это разумно. И разумно беречь товар, который продается так выгодно.

Крича и ругаясь, Кабир все же отошел к костру. Ксения отвернулась. Хорошо, что он ничего не может ей сделать. Есть надежда, что ее план осуществится.

– Вы напрасно полагаете, что вам дадут умереть.

Ксения вздрогнула. Она думала, только туареги умеют ходить так, чтобы песок не шелестел под ногами.